Мистериозо
Шрифт:
— Спасибо за сотрудничество, — ответил Хультин и выпрямился. — Если выяснится, что вы дали нам ложную информацию, мы вернемся, чтобы продолжить этот разговор. Хотите что-нибудь изменить или добавить?
— Идите ко всем чертям!
— Что ж, и на этом спасибо, — ответил Хультин и ушел вместе с Сёдерстедтом. — Парккила, Парикка, Парлиика, — повторял он, идя к машине. — Что наиболее вероятно?
— Парккила и Парикка — это нормальные фамилии, — объяснил Сёдерстедт. — Парлиика звучит странно.
— Попробуй разыскать
Сёдерстедт набрал номер справочной. Нашлась Аня Парикка, проживающая на Бундегатан в районе Сёдермальм, но не нашлось никакой Ани Парккила. Кроме того, обнаружились еще шесть человек с фамилией Парикка: трое с начальным номером 08, два с номером 018 и один с номером 0175. Сёдерстедт с раздражением занес их в свою записную книжку.
— А что означает номер 0175? — спросил он.
— Халльставик-Римбо, — ответил голос телефонистки, а затем она продиктовала ему полный адрес в Римбо. Он оказался последним.
— Спасибо, — поблагодарил Сёдерстедт и тут же набрал номер Ани Парикка на Бундегатан. Никакого ответа.
— Аня Парикка, — сказал Сёдерстедт Хультину, который ждал у своей машины. — Никто не подходит к телефону.
— Я съезжу туда, — ответил Хультин, прыгая в машину. — Сколько остальных? — выкрикнул он из открытого окна, сдавая задним ходом.
— Шестеро с фамилией Парикка. Трое в Стокгольме и пригородах, два в Уппсале, один в Халльставик-Римбо.
— Разузнай, не приходится ли кто из них родственником Ане. Отправь Чавеса и Йельма по другим адресам. Они там неподалеку.
Хультин уехал. Сёдерстедт позвонил Чавесу.
— Ее зовут Аня Парикка, одно «а», одно «р», одно «и», два «к». Живет в Сёдере. Сейчас, вероятно, в отъезде. Хультин поехал по ее адресу. А вы где?
— Мы ждем у футбольного стадиона. Сине-белым только что досталось, и довольно здорово. Мимо нас едут сотни расстроенных болельщиков.
Сёдерстедт дал им номера 018 и 0175.
— Выясните, не приходятся ли они родственниками Ане. В худшем случае вам придется туда ехать.
— А где находится номер 0175?
— Римбо. У меня есть адрес. Позвоните, если он вам потребуется.
Сёдерстедт без промедления занялся тремя номерами на 08. Два в Шерхольмене, это, слава богу, близко, но один адрес в Хэссельбю.
Шерхольмцы оказались братьями, недавно переехавшими из Таммерфорса и никогда не знавшими никакой Ани Парикка.
— Кроме тетки моего папы из Эстерботтена, — добавил по-фински один из братьев. — Ей девяносто три года, она глуха, слепа, но еще довольно бодра. Может, вы ее ищете?
Сёдерстедт положил трубку и позвонил в Хэссельбю. Ирене Парикка, проживающая там, оказалась старшей сестрой Ани.
— Сколько лет вашей сестре? — по-шведски спросил Сёдерстедт.
— Двадцать, — ответила Ирене Парикка. — Она изучает экономику в университете. Господи, с ней что-нибудь случилось? «Vite Krist!», [72] — подумал Сёдерстедт просветленно.
72
Белый Христ, от древнеисландского Hvitakristr— слово, которым древние скандинавы в период христианизации именовали Иисуса Христа.
— Пока еще не случилось, но может случиться. Нам крайне важно немедленно найти ее. Вы не знаете, у нее есть любовник, который много ее старше?
— Между нами пятнадцать лет разницы. Мы не так уж часто общаемся. Я мало что знаю о ее личной жизни. Кроме того, что иногда в ней не хватает упорядоченности.
— И вы не знаете, есть ли у нее какое-то место, где она может проводить время со своим любовником?
— Любовником, любовником… Что за дурацкое слово!
— Сейчас не об этом. Пожалуйста, успокойтесь и подумайте.
— Единственная квартира, которую я знаю, это ее однокомнатная в Сёдере.
— Есть ли у вас еще братья или сестры, живы ли ваши родители, и находятся ли они в Швеции?
— Мой старший брат умер как раз перед тем, как родилась Аня. Но мама и папа живы, хотя они они уже плоховато соображают. Они живут в Римбо.
Сёдерстедт оставил ей номер своего мобильного, поблагодарил и попрощался. Время поджимало. Римбо находится в полусотне километров от Стокгольма. Он позвонил Чавесу:
— Как дела?
— В Уппсале полный ноль. По первому номеру никто не ответил, по второму я имел довольно странный разговор с одним пожилым господином по имени Арнор Парикка. Исландец, эмигрировавший в Финляндию и принявший финскую фамилию, а затем еще раз эмигрировавший в Швецию. Сначала утверждал, что приходится Ане отцом. Но в ходе долгого, доверительного разговора выяснилось, что в финскую войну он был кастрирован русскими. Я собираюсь звонить в Римбо.
— Отнесись к этому разговору серьезно. Это родители Ани. Возможно, они могли уехать к ним.
— Вот дьявол! — выругался Чавес. — Как бежит время…
— И мы вслед за ним, — добавил Сёдерстедт.
Он все еще оставался в Стура Эссинген, наблюдая, как окончательно исчезают последние остатки света — вместе с ним гасли и все идеи в его голове. Он сидел совершенно неподвижно, положив руки на руль. Ему казалось, что он промерз до костей. Время ускользало, и он был не в состоянии удержать его.
Был вечер двадцать девятого мая, часы показывали начало десятого, и, по всей вероятности, Йоран Андерсон уже поджидал Альфа Рубена Винге в какой-то гостиной.