Мистерия запретных истин
Шрифт:
Вячеслав несколько раз осенил себя крестным знамением. И вновь, плавая по островкам памяти, забрел на один, который подсказал, что он был глубоко верующим человеком. Тут же, на другом островке, вспомнил молитвы «Отче наш» и «Богородица Дева радуйся». Он прочитал их, снова перекрестился и мысленно преклонил колени перед распятием.
Почему же, оказавшись в новой, лишенной прошлого реальности, он так и не переступил порог храма? Именно ПОТЕРЯННАЯ ПАМЯТЬ лишила его этой благодати. И Тиана ни на чем не настояла. Но она сама какая-то… неоязычница. Неоднократно говорила, что все беды нынешней России от христианского смирения, мол, благодаря ему люди поменяли образы героев на шкуры рабов. Еще она обожала языческие божества за то, что перед ними не падали ниц, а рассматривали их как друзей и советчиков.
Нечто подобное Вячеслав уже слышал. У Ганова! И здесь и там – почти слово в слово. Удивительное единство взглядов.
Сейчас он пойдет в парк. Как сказал незнакомец: «Они попытаются помешать, но вы уж постарайтесь прийти!» Ему следует быть осторожным.
Едва Вячеслав вышел в коридор, как на него, будто ураган, налетела Воробушкина:
– А я к тебе. Главный срочно затребовал первый вариант обложки.
– Он еще не готов!
– Как?! У нас контракт!
– Помилуй, Юлиана, мы только начали работу над историей Книги Велеса.
– Но у нас есть и другая история – русского театра девятнадцатого века!
«Проклятье! Я и забыл о ней!»
– Когда нужно сдать обложку книги о театре?
– Вчера, милый, вчера.
– И она не готова.
– Покажи, что есть. Вместе покумекаем, как довести ее до ума.
– Видишь ли… Я к ней практически не приступал…
От неожиданности Юлиана несколько раз подпрыгнула, причем каждый прыжок был выше и выше, как на разминке у спортсменов. Вячеслав подумал, что скоро так она пробьет головой потолок.
– Этого быть не может! Срочно к компьютеру! Три, нет четыре… пять часов тебе на все про все!
– Такой срок для халтурщиков, а я мастер.
– Вот что, дорогой мастер, напряги-ка извилины, поймай одну из своих любимых муз, заставь ее полетать над тобой. Это не Книга Велеса, здесь не потребуется чего-либо экстраординарного.
Воробушкина подрезала его в самом прямом смысле этого слова. О какой работе может идти речь, когда незнакомец наверняка уже в парке? Вячеслав как-то должен объяснить Юлиане, что ему нужно срочно уйти.
– Не волнуйся, я сделаю обложку. Заказчики останутся довольны. Я уже вижу нескольких героев известных пьес. Попробую выстроить общую сюжетную канву – своего рода дорогу, где все они соединятся и побредут утверждать идеалы своего времени.
– Блестяще! Но… пять часов.
– Возможно, мне потребуется даже меньше.
– Ты только что сказал?..
– Я сказал это минуту назад. А сейчас поймал музу.
– Тогда срочно за рабочее место!
– Нет, Юлиана, я ухожу.
– Куда?!
– Думать. Поброжу по улицам. Возможно, зелень лета нашепчет мне что-нибудь еще. Эдакое необычное…
Тут произошла вещь, уж совсем нетипичная для Юлианы Воробушкиной. Она вцепилась Вячеславу в рукав, готовая силой потащить его обратно в кабинет.
– Шептать будет твой рабочий стол. Ни шагу из издательства!
«В нее бес вселился, что ли?»
Слова незнакомца о том, что их встрече будут мешать, становились пророческими! Или это обычное совпадение? Надо попытаться пробудить в Юлиане остатки разума.
– Ты хочешь, чтобы серые стены давили на меня, лишали фантазии? Узников редко посещает вдохновение.
– С каких пор издательство стало для тебя тюрьмой?
– Дело не в издательстве! Я никогда не любил ограниченного пространства. Мои источники вдохновения – небо, зеленая трава, бескрайние просторы.
Юлиана ослабила хватку, однако в глазах ее по-прежнему читалось сомнение.
– Не припомню от тебя раньше подобных философских изречений. Ты говорил, что когда за компьютером, то убегаешь от реальности в свой мир.
– Ты очень многого не знаешь обо мне, Юлиана. Короче, я иду в эту реальность, иду просить ее помочь мне в рождении ребенка.
– Ладно, – с сомнением произнесла Воробушкина.
– Через час вернусь. Примерно через час…
– Договорились, – сомнение в голосе ведущего редактора еще более усилилось, однако хватка постепенно слабела. И, наконец, стальные пальцы разжались. Вячеслав обрел желанную свободу.
Петляя коридорами, побежал к выходу. Еще не хватало встретить главного и полчаса объясняться с ним. Он уже подошел к двери, как вдруг услышал звон нежного голоска:
– Дорогой, куда собрался?
Похоже, Тиана стерегла его, как мать дитя. Времени на объяснения не оставалось, надо было что-то сочинять на ходу. Ей ведь не навешаешь на уши лапшу, как Юлиане.
– В ближайший универсам. Куплю чего-нибудь к обеду. С тех пор, как в издательстве закрылась столовая – одни проблемы.
– Я с тобой.
Сравнение, которое только что пришло на ум Вячеславу – «как мать дитя», явно не подходило возлюбленной. Скорее, она стерегла его, как коршун добычу. Денисов изобразил на лице нешуточное изумление:
– Зачем? Лучше скажи, чего тебе взять?
– Почему я не могу с тобой прогуляться? – точно так же удивилась Тиана. – Сама себе все и выберу.
– Разреши поухаживать за любимой, – настаивал Вячеслав.
– Лучше уж позволь мне облагодетельствовать милого дружка, – не соглашалась Весенина.
На счастье Денисова Тиану отвлек один из сотрудников, надо было срочно занести какой-то материал Олегу Васильевичу. Весенина крикнула: «Подожди, Славик, я скоро». Вячеслав не мог не воспользоваться предоставленным шансом, выскочил на улицу. До парка недалеко.