Мистическая Дама Билана
Шрифт:
Как в сказке 'аленький цветочек', – промелькнула в голове Биланы, – все есть, людей не видно, не слышно. Она посмотрела на ворота, они были закрыты, машина, в которой она приехала, не въезжала на территорию особняка. Солнце припекало, она сняла с себя белую курточку, положила ее на белую сумку с большой брошкой вместо замка, сумку поставила на скамейку, откинулась на спинку скамейки, прикрыла глаза и задремала под легкий шум воды фонтана.
Егор Сергеевич посмотрел сквозь легкие шторы на спящую Билану, грудь кормящей женщины, белая, пышная выглядывала из маленького белого топика. Русые волосы крупными
Билана крепко спала. Егор Сергеевич взял ее на руки, и понес естественно в спальную комнату. Он положил ее не белое, шелковое покрывало, кондиционер поддерживал в комнате прохладную атмосферу, она сквозь сон почувствовала прохладу, ей захотелось укрыться. Он посмотрел на божественную, нежную грудь, кормящей матери и прикрыл ее огромным, белым полотенцем. Потом он подошел к кальяну, и слабое средство, затуманивающее мозг, постепенно заполнило комнату.
Легкие грезы окутали мозг, уставшей молодой матери.
Два бокала легкого вина, виноградная лоза на золотом блюде, стояли перед ее глазами, на бело – золотом столике, с прозрачной, стеклянной столешницей. Билана невольно потянулась к бокалу, жажда во сне ее стала мучить, от непонятного привкуса на губах. Залпом, выпив бокал, она взяла одну виноградинку, и только тут заметила внимательный взгляд хозяина.
Егор Сергеевич нажал на пульт, темные шторы на окнах опустились, легкий полумрак окутал Билану. Молния на топике оказалась в руках мужчины в белых брюках. Его красивое лицо, приблизилось к ее лицу, молния медленно расстегнулась на груди, в его руках. Грудь двумя волнующими окружностями выступала над двумя белыми чашечками, он расстегнул застежку, расположенную спереди, для удобства кормления грудью.
Егор Сергеевич двумя руками держал в руке грудь Биланы, пристально смотрел в ее глаза и медленно подносил сосок к своим губам. На соске выступило грудное молоко, он слизнул капли молока языком, потом охватил сосок губами, продолжая смотреть ей в лицо, и стал сосать молоко из ее груди.
Вторая грудь наполнилась молоком, Билана словно окаменела, из груди непроизвольно стало капать молоко на руку Егора Сергеевича. Он размял руками затвердевшую от молока грудь, молоко капало на его руки, на белое шелковое покрывало.
Она молчала, онемев от изумления, приятная нега окутывала все ее тело, груди освобождались от молока, они становились мягче. Его руки, в сладком, грудном молоке, расстегнули последнюю молнию на ее брюках, липкие пальцы медленно и нежно, сняли с нее обувь, брюки, стянули последнюю, белую одежку… Билана лежала на белом, шелковом покрывале, в русом облаке своих волос. Он снял с себя белые брюки. Его мускулистая фигура приятно радовала глаза, а она и не возмущалась, а просто вся подалась навстречу этому необыкновенно приятному человеку.
Они обвились друг подле друга, как будто всегда были вместе. Бес слов, без единого звука они изучали друг друга нежными ладошками, пальцами. Его губы раскрылись так широко, что обхватили ее губы, его
Проснувшись, Билана не увидела в комнате Егора Сергеевича, на себе она заметила простынь, рядом с кроватью стоял столик с едой. На краю постели лежал голубой, шелковый халат, она надела халат, поискала глазами дверь в ванную комнату.
Все удобства отливали голубым кафелем, она умылась, привела себя в порядок и вышла в комнату, в ней по-прежнему никого не было; она подошла к окну, между воротами и фонтаном стояла детская коляска, в ней спал ее ребенок, но людей во дворе не было. Билана вышла из комнаты и потеряла ориентир, она не знала, как спуститься вниз, двери, зеркала располагались кругами, или ей так показалось, она прошла в одну сторону, дошла до конца здания, не найдя лестницы, она повернула назад, прошла до конца коридора, лестницы не было. По виду из окна она определила, что находится не ниже второго этажа, мало того, она забыла из какой двери вышла. В отчаянье она села в кресло в холле, потом подошла к окну, перед окном находилось озеро, оно было совсем маленькое, но по нему плавали два белых лебедя.
От злости Билана толкнула створку окна, та раскрылась, и она оказалась на полу круглом балконе. С балкона свисала лестница из веревок и круглых палок, она уверенно перешла с балкона на веревочную лестницу и стала спускаться вниз. На земле она попала прямо в руки Егора Сергеевича, своим голым телом, под шелковым халатом. Он нежно прижал ее к себе на одно мгновение, и поставил на землю.
Голые подошвы ног Биланы коснулись мягкой травы зеленого газона. Она непроизвольно поцеловала в губы Егора Сергеевича, а сама в это время заметила арку, по ее мнению, сквозь эту арку она могла попасть к коляске с ребенком, на другую сторону дома. Он поднял ее на руки и понес к арке, от арки она увидела коляску, вырвалась из рук Егора Сергеевича и побежала к своему ребенку.
Малыш спал. Билана поцеловала малыша и вопросительно подняла глаза на Егора Сергеевича.
– Билана, ты поживешь у меня с моим сыном, надеюсь, ты не возражаешь?
– Егор Сергеевич, меня дома потеряют!
– Нет, для них ты на даче, посмотри, как ты устала, ты засыпаешь в любом положении, в любой ситуации. Отдыхай здесь, тебе все привезут.
– Я не ориентируюсь в твоем доме, он такой большой! И, где музей, на открытие которого я к тебе приехала?
– Все есть, но не сейчас.
– У тебя есть здесь люди? Мне одной твой дворец не убрать, вот уж действительно устану!
– Билана, у тебя будет няня с высшим педагогическим образованием, она уже в дороге, здесь есть повар, есть горничная, для прогулок есть дорога вокруг озера, по тенистой аллее, для любви есть я, что еще тебе нужно?
– Свободы!
– Это и есть свобода в твоей ситуации, поживи здесь немного, а сейчас идем, я покажу комнату для малыша, нашего малыша! Ты не представляешь, какого труда мне стоило смотреть на то, как ты попала в лапы своего бывшего Платона! Удар Прохор Степановича я запомнил, а твой Платон побежал к Леночке, надеюсь, ты ее знаешь?