Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия

Раджниш Бхагаван Шри

Дионисий говорит, что те, кто мыслят противоположностями, кто разделяет сущее на создателя и созданное, цепляясь за тварный мир, являются непосвященными, профанами.

Поэтому христиане не могут поверить в то, что люди – боги. Провозгласить себя богом значит совершить грех, святотатство. Даже Иисус вынужден говорить обиняками, не напрямую, не так, как говорили провидцы из Упанишад: «Ахам брахмасми, я – бог», – не так ясно. Иисус говорит: «Я – Сын Божий, а Сын и Отец – одно». К чему эти окольные пути? Зачем говорить: «Я – Сын Божий», прибегая к весьма антропо-центричной манере выражаться, заставляя бога играть роль отца,

а себя – роль сына, порождая идею святого семейства? Тем более что семья есть самое что ни на есть порочное явление! Таким образом Иисус проецирует эту идею на высшую реальность и затем утверждает истину с черного хода: «Я, Сын, и Бог-Отец – не есть два». Но при этом истина становится такой разбавленной. Она теряет всю ту остроту, что присуща выражению «ахам брахмасми» или словам Аль-Хилладж Мансура «Аналъхак», что значит «Я есть высшая истина». Это прямые утверждения.

Но христиане отвергают подобную прямоту. Они называют эти утверждения эгоистичными, они называют эти утверждения языческими. На Востоке говорят, что все является божественным. Малейшая травинка столь же божественна, как и самая большая звезда, потому что не существует ничего, кроме бога. Существование становится синонимом бога.

Дионисий пишет Тимофею: «Остерегайся непосвященных». Фактически, непосвященными он называет всех христиан и иудеев; он сомневается в их религиозности. Он говорит о тех, кто продолжает повторять: «Мы – твари и не можем быть богами, не можем быть создателями».

В этом парадокс. Вы и творцы и твари – и то и другое. И каждое мгновение вы можете прожить либо в роли творца, либо в роли твари. Каждый раз, когда вами овладевает творческое бессилие, вы – тварь. Но вам знакомы и моменты творчества: в такие мгновения вы не тварь, ваши скрытые стороны начинают проявляться. Когда вы рисуете и, поглощенные рисованием, забываете себя, разве тогда вы тварь? Когда вы поете и песня завладевает вашей душой, разве тогда вы тварь? Когда вы любите и любовь ваша столь всеобъемлюща, что вы растворяетесь в ней, разве тогда вы тварь? Всем вам знакомы мгновения, когда вы были создателем. Всем вам знакомы мгновения, когда вы знали, что способны на чудеса. Вы знаете, что иногда вы овладеваете всеми секретами волшебства – вы можете превращать камни в золото.

Нет ни одного человека, жизнь которого была бы настолько бедна, что он никогда не переживал бы чуда. Человек может не верить в чудо, он может его отвергать, отворачиваться от него, даже пытаться забыть все случившееся, решив, что он это вообразил, выдумал. Но окна в чудесное порой распахиваются.

Медитация – это сознательное распахивание окон. Когда они открываются сами по себе, вы не владеете ситуацией. Да, созерцая прекрасный закат, вы можете ощутить в себе нечто от создателя, но вы не владеете ситуацией. Наблюдая за полетом птицы, вы можете слиться с ней настолько, что забудете о том, что остались на земле, а не парите в небе. Но вы не управляете этим слиянием. Медитация помогает вам взять контроль в свои руки.

Но профаны продолжают утверждать, что религиозны, тогда как на самом деле они далеки от религии. В мире полным-полно псевдорелигиозных людей. Если вы хотите составить список псевдорелигиозных людей, то можете включить в него всех христиан, всех мусульман, всех индуистов, всех джайнов и буддистов, которые ходят в церкви, в храмы, в мечети и гурудвары. Все они псевдорелигиозны и не имеют к истине никакого отношения. Они не заинтересованы в истине по-настоящему, они ее боятся.

Эти люди – верующие, но они не религиозны.

Верующий никогда не будет религиозным человеком, а религиозный человек никогда не будет верующим. Религиозный человек знает, а верующий лишь верит. А зачем ему вообще верить, если за этим не стоят какие-то скрытые мотивы? Либо люди боятся ада… Им просто внушили этот страх, этот страх эксплуатируется веками. Священники понимают, что человеком правят две вещи: либо страх, либо жадность. И это понимают не только священники: политики, педагоги – все применяют одну и ту же стратегию.

Когда ребенок вас не слушается, вы его наказываете. Что вы при этом делаете? Вы эксплуатируете его страх. Вы заставляете его бояться. Если он сделает это еще раз, его снова накажут, и наказание, возможно, будет еще более страшным. А когда он вас слушается, поступает так, как вы хотите, вы его вознаграждаете. Тут вы эксплуатируете его жадность. Структура всех систем образования в мире одна и та же: кнут и пряник.

Когда я сдавал экзамены по окончании университета, то случайно, совершенно случайно получил золотую медаль. Это была чистая случайность, простое совпадение, потому что я никогда не старался учиться на «отлично». Профессора были озадачены, да и весь университет был озадачен, так как никто и подумать не мог, что я возглавлю список выпускников. Я и сам был озадачен.

Я отправился к декану факультета, доктору Саксене, и спросил: «В чем дело? В чем ошибка? Как это вышло, что я получил золотую медаль?»

Он ответил: «Мы все удивлены, потому что ты всегда пропускал занятия. Мы позволили тебе прийти на экзамены только потому, что любим тебя, и даже боялись, что ты не справишься со всеми заданиями».

Каждое утро он заглядывал в аудиторию, где мы сдавали экзамены, чтобы самому убедиться, что я пришел, и сразу после этого уходил. Он опасался, что я могу не прийти на экзамен, потому что в то время я обычно ложился спать в три часа ночи и вставал часов в девять-одиннадцать. А экзамены проходили с семи до десяти часов утра. Без четверти семь я должен был уже быть в аудитории, поэтому он, естественно, боялся за меня.

В конце концов мы выяснили, как это вышло. Один очень известный философ, доктор Р. Д. Ренаде, ректор университета в Аллахабаде, всегда любил очень лаконичные ответы, ответы по существу. А я никогда не задерживался на три часа, чтобы написать ответ. Я ни разу не использовал три часа для подготовки, через час ответ был готов. Я просто писал афоризмы.

Профессор Ренаде никогда еще никому не ставил оценку в сто баллов. Ему понравились не сами ответы, а их формулировка. Мои ответы умещались в одном абзаце. Может быть, я просто придумывал притчу или шутку, а ответа не давал, и ему самому приходилось с ней разбираться. Он, должно быть, радовался, смеялся и был настолько счастлив, что ставил мне сто баллов. Так это случайно и получилось.

Получив медаль, первое, что я сделал, это подошел к колодцу во дворе университета и выбросил ее туда. Собралась толпа. Люди спрашивали меня: «Что ты делаешь?» Я им ответил: «Я не верю в наказание и награждение. Хранить эту золотую медаль – значит выказывать уважение к системе, ко всей этой дурацкой структуре».

Награждайте людей или наказывайте: все существование человека веками строилось на этом. Так поступают правительства, суды, родители и учителя. Те, кто ходит в церкви, храмы и мечети, либо боятся ада, либо жадно стремятся к райским наслаждениям.