Мистические истории доктора Краузе. Сборник №2
Шрифт:
– У нее есть имя, – рявкнул Краузе с обидой.
– Было… у нее было имя, – осторожно поправила его коллега.
– Ты не представляешь, как это обидно звучит! И больно… – подбородок Эриха затрясся, на глаза навернулись слезы.
– Ты прав. Не представляю. Но как психолог могу тебе сказать, что бесцельное шатание по этому дому доведет тебя до психоза.
Краузе вскочил, пересек комнату и встал у окна. Минуту он молчал, потом сказал, что готов помочь студенческому другу, но только с согласия всех сторон.
– Я рада,
С этими словами Светлана покинула коттедж. Через открытое окно Эрих смотрел, как ее машина выезжала со двора.
Спустившись на первый этаж, он решил отсортировать вещи, раскрыл первую попавшуюся на глаза коробку и замер. В ней находились видеокассеты, на которых были записаны семейные торжества: дни рождения, годовщины свадьбы, отпускные поездки. Он огляделся в поисках видеомагнитофона. Вся техника была упакована в коробки, а их было так много, что на поиски могла уйти целая вечность. Эрих позвал Василия и спросил, в какой коробке видеомагнитофон.
– Я отродясь у вас его не видел, – выпалил Василий с виноватым видом, – но если он вам нужен, могу привезти свой из дома.
– Наверное, мы его выкинули, – предположил Краузе. – Это же прошлый век. Если не трудно – привези. Хочу просмотреть все кассеты и оцифровать.
– Кассет много, это фигова туча часов, – небрежно подметил Василий, – если хотите, я могу помочь.
– Нет-нет, – запротестовал Эрих и поспешно закрыл коробку, – это моя фигова туча… и только моя…
Василий смутился.
– Простите, брякнул не подумав.
– Все в порядке. Привези видеомагнитофон как можно быстрее.
Василий кивнул и, пряча глаза, поспешно вышел. Эрих стоял посреди гостиной и с обреченным видом смотрел на коробку с семейным видеоархивом. На магнитной ленте из полистирола, словно в летописи, запечатлены все основные моменты его жизни. Жизни, которой у него уже никогда не будет.
Через открытую дверь палаты Эрих наблюдал, как по коридору туда-сюда сновали врачи и медсестры. Алексея перевели из реанимации в терапию, и поток посетителей не иссякал. Светлана и Эрих проскользнули в палату в промежутке между посещением семьи и коллег по работе.
– Выглядишь как огурчик! – нарочито бодро выдала Анисимова, игнорируя реальное состояние больного.
– Я сейчас как после Галочки с Фенечкой1, – улыбнулся Мартынов Краузе, и оба вспомнили, как в первый год работы на спор выпили сильнодействующий фармакологический коктейль.
Лицо Алексея было бледным, как медицинский халат только что вышедшей из палаты медсестры. Взгляд потухший.
– Неужели Анисимова и тебя в это втянула? – переведя взгляд на сокурсницу, он язвительно спросил: – Небось еще и уговаривала?
– Не без этого, – смущенно признался Эрих.
– Нашла кому мозги базикалить! Окстись, Анисимова!
– Между прочим, я вам обоим одолжение делаю, – не сдавалась Светлана. – Потом еще спасибо скажете.
Эрих постарался увести разговор в другое русло:
– Как прошла операция?
После длинного рассказа о том, как его по пробкам везли в карете Скорой помощи в больницу, а затем готовили к операции, Алексей не выдержал и признался:
– На самом деле я жутко рад, что ты пришел. Случившееся со мной явно по твоей части.
– Расскажи, что случилось.
– Помню безумные глаза мальчишки и крик, что я кого-то убил. Все произошло так быстро, что я сразу-то и не понял, что он меня ножом ударил. Думал, что просто какой-то палкой. Боль была жуткой. Только когда сын мой закричал… у меня ноги подкосились… упал на колени и вытаращился на пацана, а тот сразу в себя пришел и начал рыдать… Нес какую-то околесицу.
– Леша, мы хотим поработать с мальчиком, – призналась Анисимова. – Если все оставить как есть, то он еще кого-нибудь покалечит.
В коридоре послышались металлический лязг и короткая перепалка, Эрих вздрогнул и метнул на дверь опасливый взгляд. Со дня смерти жены он нервно реагировал на резкие движения и громкие звуки.
– Завтрак, – многозначительно пояснил Алексей. – Жду не дождусь, когда отсюда сбегу.
– Даже не думай, – Светлана жестом показала, что будет за ним следить.
– Мальчишку Максимом зовут. Я-то не против, чтобы вы подключились, но думаю, что его родители навряд ли это допустят – в полиции уже дело возбуждено. Они во что бы то ни стало оградят его от любых специалистов, которые смогут навредить защите. А когда услышат про регресс и гипноз, вообще в штыки воспримут.
– Надо попытаться, – настаивала Светлана, – у тебя есть их телефон?
Придерживая стягивающую повязку на животе, Алексей потянулся к тумбочке за телефоном и продиктовал номера.
– Вам лучше говорить с матерью. Она хотела что-то мне рассказать, но муж не позволил.
– Отлично, есть от чего оттолкнуться.
– Прими мои соболезнования, – обратился Алексей к Эриху, и тот сразу почувствовал, как очередная волна душевной боли подкатывает к груди. – Елена была замечательной женщиной. Жизнь несправедлива.
Эрих еле заметно кивнул и кинул на Анисимову красноречивый взгляд, давая понять, что им пора уходить. Пожелав коллеге скорейшего выздоровления, они покинули больницу, спустились на парковку и разместились в «Ягуаре».
– Как собираешься подступиться к его родителям?
Светлана набрала номер матери Максима и договорилась о встрече.
– Вуаля, – улыбнулась она и игриво поправила длинные русые волосы.
– Я уже начал забывать, какая ты расторопная, – усмехнулся Эрих.
– Разве я тебе это позволю? – подмигнула ему Анисимова.