Митридат
Шрифт:
– Если царское посольство с подарками и невестами достигнет Неаполя, Фарзой может соблазниться дорогими подношениями и двинет войска на Боспор! – горячо говорил он. – Фарзой же – давний враг наш, недаром он был другом рабского царька Савмака! Он не упустит случая пограбить Боспор! Это может стать концом нашей свободы!
– Как же ты, почтенный отец, думаешь воспрепятствовать этому?.. Вразуми меня!
– Митридат охвачен духом безумия, боги отняли у него разум!.. Он погибнет сам и погубит нас! Надо привлечь на нашу сторону Фарнака, он достоин занять место
– Понимаю, сам думал об этом. Не так просто сделать это. Царевич горд, не любит, когда ему навязывают волю со стороны! Вот если бы он сам решился, тогда другое дело!
– Ты был смелее, когда склонял Махара на измену отцу!
– Тогда Митридат был далеко, а сейчас – в Пантикапее! Он нынче лют, как голодный волк! Так и смотрит, кого бы посадить на кол! Сына убил!.. И если мы сделаем один неверный шаг, нам придется занять высокое, хотя и не очень удобное, место на колу! Я видел, у царских палачей заготовлена целая куча кольев!
– Ух!.. Страшные слова ты говоришь, да пронесется их влияние мимо, как порыв ветра!.. Но время не ждет, надо действовать! Фарнак склонен к богам города, душа его в смятении. Попробуй побеседовать с ним! А пока – готовь отряд верных людей! Нужно перехватить царский караван, как только он выйдет из города!..
– А если Фарнак не пойдет против отца?..
– Будем действовать без него! Другого выхода нет!.. Дерзай, сын мой, иначе будет поздно!.. Да помогут тебе боги!
Их разговор был прерван шумом в храме. Послышались голоса, топот ног. В потайную келью заглянул иеродул и, приложив ко рту ладонь, сообщил с гримасой, долженствующей изображать тайну:
– Почтенный Левкипп! В храм вбежал царевич Фарнак, бледный, не в себе! Он упал перед лицом Зевса и молится!
– Да? – переспросил жрец, многозначительно поглядев на Асандра. – Молится?.. Это хорошо, если человек обращается за советом и помощью к богу!.. Иди, не мешай нам и ему!
Обратившись к Асандру, Левкипп сделал рукой магический жест, говоря:
– Добрый знак, добрый знак!.. Зевс явно споспешествует нам!.. Останься здесь и подожди! Этот приход царевича как нельзя кстати!..
Левкипп приосанился, принял вид, достойный главного жреца, и вышел в просторную целлу храма. Здесь увидел стоящего у колонны Фарнака, который протягивал к идолу руки и громко вопрошал:
– Великий Зевс, я жду твоего указания: как поступить?.. Я готовлюсь принести тебе великие жертвы, только не откажи мне в помощи! Ты видишь поступки моего отца-государя, он почти всех дочерей роздал князьям малых племен, как кобыл, обрек царевен на положение наложниц!.. О великий!.. Он казнит сыновей и подданных, как андрофаг, питающийся человеческой кровью! Его разум затемнен, безумие вселилось в его сердце!.. Вчера он казнил Эксиподра, сегодня отдает двух дочерей в дар скифскому царю, как рабынь! Скажи, что делать мне и не моя ли следующая жертва – сложить голову по капризу отца-демона?.. Вразуми!
– Зевс услышал тебя! – раздался мягкий и вкрадчивый голос жреца.
Фарнак вздрогнул и опустил руки, смущенный своим душевным порывом, которому не мог противостоять. Жрец слышал его роковые слова и теперь разгадал его тайну!..
– Не тревожься, достойный сын царя, ты уже замечен богами, они возлюбили тебя! Сегодня я приносил утреннюю жертву и вопрошал бога. Он ответил…
– Что ответил он? – быстро вскинул голову царевич.
– Он ответил, что время раздумий прошло, настала пора великих дел!
– Что это означает?
– А вот что! – С этими словами Левкипп взял Фарнака за руку и с ласковой умиротворяющей улыбкой повел в глубь храма. Царевич, смелый в боях, робел перед лицом высшего бога, верил в его прямое участие в делах людей. Сейчас ему показалось, что Зевс смотрит на него одобрительно из полутьмы храма. Он почувствовал себя увереннее и доверчиво последовал за жрецом, перед которым приоткрыты тайны будущего.
XX
Как уже говорилось, Фарнак и Клеопатра были детьми одной матери – царицы Береники, которая была умерщвлена вместе с сестрами Митридата и его совсем молодой женой, красавицей Монимой.
Тогда, после разгрома под Кабирами, Митридат бежал налегке, однако успел отдать приказание Бакху предать смерти весь гинекей, чтобы женщины не попали в плен к Лукуллу.
Береника, получив из рук Бакха сильный яд, поделилась им с собственной родительницей, старухой, которая не захотела оставаться живой после смерти дочери. Уменьшенное количество яда оказалось недостаточным, чтобы умертвить обеих. Они упали на пол в судорогах, оглашая своды дворца душераздирающими воплями. Бакху пришлось собственноручно придушить их.
Фарнак и Клеопатра знали о трагической судьбе матери, но винили в ее смерти не отца, а римлян. К тому же им говорили, что Береника отравилась сама, еще до прибытия Бакха. И только сейчас, спустя шесть лет после этого злосчастного события, полупомешанная Стратоника разгласила его страшные подробности, известные ей из уст того же Бакха. Дошли они и до ушей Фарнака, который ныне воспринимал поступки отца с другими чувствами, нежели раньше. Узнав правду о смерти матери, он еще больше укрепился в тайной решимости противостоять отцу.
Клеопатру он любил, испытывал к ней нежность старшего брата. Он не очень волновался, когда отец раздавал других дочерей варварским царькам и князьям. Даже не пожалел по-настоящему о пленении Артаферна и других с ним, более того, почувствовал к ним презрение. Но сейчас, узнав, что после опрометчивой фанагорийской затеи Митридат так же на удачу посылает в Неаполь Клеопатру и Орсабарис, был возмущен. Так отдают лишь рабынь в подарок, но не царских дочерей!
«У Фарзоя есть старшая жена – Табана, значит, Клеопатра не может стать царицей Скифии, – думал он. – Выходит, что дочь великого Митридата и Береники станет одной из наложниц престарелого скифа! А когда умрет Табана, то царицей будет другая, – возможно, аланка Сатеник, о чем уже ходят слухи! А Клеопатра так и останется наложницей!»