Младший научный сотрудник-5
Шрифт:
– Ключи надо бы отдать этой… – вспомнил я, – Кончите.
– Только уж не сейчас, – оборвал меня он, – сейчас подальше убраться надо.
– Так может в соседний домик какой зайдем, – навскидку предложил я, – вон их сколько бесхозных стоит.
– Я думаю, что не стоит, – поморщился Цой, – они могут их все проверить на всякий случай… мало ли, подумают, что информаторы ошиблись.
– Тогда пошли в заросли, – махнул я рукой направо, – оттуда и посмотрим, насколько твой внутренний голос верную информацию дает. Да, как думаешь, они собак могут подключить?
– Каких собак? – ошарашено спросил он.
– Служебных, каких, которые по запаху ищут скрывающихся от правосудия лиц.
– Что-то я про такое не слышал, только здесь, по-моему собачек не держат, – ответил Цой, – но это надо иметь ввиду – если лай услышим, надо будет срочно уматывать подальше.
– И след можно обработать чем-то едким, – добавил я, – перцем каким или бензином, от этого собачки сразу нюх теряют.
Пачка красного перца нашлась в шкафчике – я разорвал ее и присыпал нашу дорожку следов. На всякий случай сначала мы пошли совсем в другую сторону, а потом уж свернули в те самые заросли на севере полуострова. Лес тут, если честно, был не совсем такой, как на Камчатке и Курилах. А если точно – то совсем не такой. Земля, во-первых, какого-то красноватого оттенка была, и из нее торчали в разные стороны необычные растения типа (вспомнилось не к месту из моей прошлой жизни) фикусы, аллоказии и пассифлоры. И орхидеи, конечно, уж чего-чего, а эти цветы я хорошо изучил.
– Слушай, – остановил я Цоя, указывая на очередной куст, – а это вот манго или мне кажется?
– Манго, – подтвердил он, – они у нас везде растут, как в вашей России эти… рябины с калинами. Песню даже одну запомнил, – и он исполнил первый куплет «ой, цветет калина в поле у ручья», очень неплохо, надо заметить, исполнил.
– Угу, это русская народная песня такая, – подтвердил я, – а если б гавайская была, то тут надо было слова поправить… что-то вроде «ай, упало манго в бухте на песок».
– А это вот питахойя, – показал он мне на очередное растение, – тоже съедобное, но лично мне не очень нравится.
– Хорошо же у вас тут жить, – вздохнул я, – еда прямо на дереве, круглый год, причем, можно не работать и только загорать на берегу. И красивых девчонок клеить… кстати о девчонках – они у вас все такие, как эта Памела с Энни?
– Какие? – переспросил он.
– Ну такие, – повращал я руками в воздухе, – динамщицы и стукачки?
– Стукачки это, допустим, понятно, – ответил Цой, – у нас тут почти все этим занимаются… а про динамо не понял.
– Русская идиома, – пояснил ему я, – развод на деньги представительниц прекрасного пола – намекнут, типа, на возможность секса, вынудят тебя заплатить за что-то дорогое, а потом свалят в закатную даль без объяснений.
– Понятно… надо запомнить, хороший термин, – ответил он и тут же продолжил, – у нас тут сложно с этим делом… слово такое «феминизм» слышал?
– Приходилось, – начал отвечать я, но услышал сзади посторонние звуки и замолчал. – Мне показалось или собака залаяла?
– Не показалось, я тоже услышал, – угрюмо бросил Цой, – опять ты накаркал, как с той акулой… надо подальше сваливать, а то натравят на нас овчарок.
– Спроси там у своего внутреннего голоса, – предложил я, когда мы в быстром темпе огибали очередную рощу из пальмовых деревьев, – что нам светит в ближайший час-два?
– Это так не работает, – отозвался он, – то есть по моему желанию голос не разговаривает – сам просыпается, когда ему угодно.
– Капризный какой он у тебя… мои, кстати, лечебные способности тоже сильно плавают сам не знаю, в зависимости от чего.
– Я попробую задать ему вопрос, – не прореагировал на последние мои слова Цой, – но вероятность того, что голос этот откликнется, очень небольшая, – и он погрузился в молчание, во время которого мы продолжали удаляться от своего временного жилья быстрыми шагами.
Минуты через три он, наконец, остановился и выдал:
– Не, бесполезно – никаких предсказаний на сегодня больше не будет.
– Еще одна русская поговорка гласит, – сообщил ему я, что на нет и суда нет.
– В России есть суды? – поразился он, – а я думал, у вас там все компартия решает.
– Суды есть, как же, – задумчиво отвечал я, – и народные, и арбитражные, и один Верховный даже. Но насчет компартии это ты верно заметил – она может очень запросто подкорректировать любой суд в нужную сторону.
И я тут же сменил неприятную лично для меня тему:
– А что тут у вас на Гавайях с дикими зверями творится? Тигры какие-нибудь или хотя бы волки в лесах встречаются?
– Тигры это у вас, – тут же ответил Цой, – они только на Дальнем востоке и остались, если я не путаю. Волков тоже нет… у нас все дикие животные либо в воде плавают, тюлени, дельфины, киты, либо по воздуху летают, альбатросы, попугаи, гуси…
– Гуси? – удивился я, – какие гуси, серые?
– Полосатые, – уточнил он, – называются нене или гавайская казарка, символ, между прочим, нашего штата. Но они очень редкие, лично я ни разу не встречал. А по земле из животных здесь разве что олени бывают… и то не на главном острове… и грызуны разные – шиншиллы, мангусты, кроты.
– Ну ты меня успокоил, – обрадованно ответил я, – значит, никто нас ночью не загрызет.
Лай собачек сзади поутих, но все равно раздавался достаточно отчетливо.
– Можно на пальму залезть, – предложил Цой, – там крупные птицы большие гнезда устраивают, вполне нас двоих выдержат такие конструкции.
Я подумал и отказался – свалишься с этой пальмы не дай бог, костей потом не соберешь.
– Эх, сейчас бы костерчик запалить, – помечтал я, – и тепло бы от него было, и ненужных зверей отогнал бы, да и пожарить на огне чего-нибудь можно было.
– Нельзя, – строго заметил мне Цой, – полиция увидит.
– Сам знаю, что нельзя, – вздохнул я, – помечтать нельзя что ли.
Мы наконец-то остановились и присели на поваленный пальмовый ствол, и я продолжил разговор, чтобы не молчать.
– А какую музыку сейчас ваша молодежь слушает?
– Разную, – односложно откликнулся Цой, – Юритмикс, например, сейчас на пике популярности.
– Это который Свит-дримз? – вспомнил я.
– Он самый… по мне, так попса голимая. Еще Майкл Джексон набирает обороты…