Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада. Том 3
Шрифт:
Надыр-шах уверенно глядел на расплывающиеся в сумерках просторы гор и теряющиеся в зияющей глубине аулы. Он был уверен, что скоро все эти аулы будут в его власти.
«Мои звездочеты неделю не выходят из своих палаток, обращая свои взоры к звездам, – с сарказмом размышлял шах. – Главный звездочет мне докладывал, что по звездам он высчитывает день, когда я удачно выступлю против горцев. Звездочеты в один голос повторяют, что удача будет за мной. То же мне говорил и главный шаман. Хотя странно: во всех предстоящих походах и сражениях мой главный шаман и главный придворный звездочет предсказывали мне удачу. А когда они осмеливались предсказывать по-другому?! Хотя главный шаман не лишен таланта, как сегодня ночью. Им повезло, что я удачливый и могущественный полководец. Они, несчастные, не догадываются, что в тот день, когда от меня отвернется удача, их головы первыми будут торчать на осиновых кольях. Мне кажется, что звездочет не так умен, чтобы понять, что не звезды и не луна управляют судьбой великого падишаха. Звезды всего лишь освещают путь, по которому я веду своих воинов к победе…»
Сколько звезд видно на небосклоне, столько же сигнальных огней горело на вершинах Андалала, оповещая горцев, что враг находится рядом и его очень много. А в это время в небольших ступах, горных крепостях, на некоторых дозорных пунктах безостановочно грохотали барабаны, возвещающие о надвигающейся угрозе со стороны персов.
Новости в горах разносятся быстро, особенно связанные с безопасностью родины. Известие о том, что на местности Хициб поднялся небесно-голубой шатер шаха и что вчера вечером туда перебрался шах со своим гаремом и свитой, разнеслось по многим аулам и селам Дагестана.
Горцы и воины, находящиеся на дозорах, передавали друг другу и другие, не менее важные известия:
– Говорят, из Кази-Кумуха к нам со своими дружинами прибыли сыновья Сурхай-хана!
– Если бы вы знали, какими богатырями выросли сыновья Сурхай-хана!
– Сущие богатыри, настоящие полководцы. Любой отец гордился бы такими сыновьями!
– Говорят, Сурхай-хан с женой, чтобы дать сыновьям возможность вырваться из Кази-Кумухской крепости, сдался в плен шаху!
– Сурхай-хан – умный полководец, он просто так к шаху в заложники не пойдет! Этот старый лис задумал хитрый ход, а главный перс попал в его мышеловку.
– Как?
– А так. Сурхай-хан решил выиграть время, чтобы в Андалале за это время успели приготовить к встрече с его войском.
– Конечно, Сурхай-хан не простой человек, чтобы за милую душу сдаться персидскому шаху.
– Он всегда добивается того, что задумал.
– Усмирил же Сурхай-хан шаха у себя в Кази-Кумухе! Скоро месяц, как Надыр-шах не переступает границы Андалала. Сурхай-хан напугал шаха, что горские правители собрали войско в два раза больше, чем он. Шах поверил и дожидается подкрепления из Персии.
– Выходит, шах боится нас, не решается первым напасть?!
– Да, не только у осла, но и у страха тоже длинные уши. За это время под знамена Муртузали-хана, Пир-Мухаммада, Амирасулова, других аварских предводителей собралось такое огромное количество воинов, что не только Надыр-шах усомнится в своих возможностях.
– Я успел перекинуться несколькими словами с одним из дружинников Муртузали-хана. Так он говорил, что Сурхай-хан очень умный предводитель. Он спас от поголовного истребления обреченных на смерть кумухцев и, возможно, не только их…
– Сурхай-хан осознанно стал заложником шаха, его узником. Он понимает, за короткое время наши командиры не успеют собрать в Андалал необходимое количество воинов. А пока он в заложниках, шах не станет особо напрягаться.
– Дагестанцы запомнят великого полководца Сурхай-хана и день победы над Надыр-шахом на вечные времена…
Как родники в низовьях гор превращаются в реки, как струи ветерка преобразуются в мощные воздушные потоки, так и дагестанцы со всех аулов, сел, с кипучей энергией в груди собирались в дружины, ополчения и шли на местность Хициб. Они клялись биться за родную землю до последней капли крови, не повернуться спиной к врагу, если даже реки повернут вспять. «Либо смерть, либо победа!» – в мечетях клялись на Коранах горцы. Командование объединенными вооруженными силами горцев взял на себя сын Сурхай-хана Муртузали-хан.
Местом главного сражения с врагом, отвечающим стратегическим замыслам горцев, определили плато Хициб. От Согратля эту местность отделяли река и крутые склоны горного хребта.
В ставке главного командования горцев идет оживленное обсуждение предстоящего сражения.
– Для достижения намеченной цели мы должны выработать такой план, перед которым дружины Надыр-шаха не устоят, а сам он от злости потеряет голову! – Муртузали-хан увлеченно водил указательным пальцем над картой местности перед Пирмухаммадом и Амирасуловым. – Сначала пощекочем шаху нервы: угоним коней, лишим его маневренности в военных действиях. После чего, как условились, с разных сторон внезапно атакуем ошарашенного нашими действиями шаха.
Пирмухаммад и Амирасулов согласились с планом Муртузали-хана.
Темная ночь, в стане врага все спят, кроме караульных. Группа джигитов под прикрытием ночи подобралась к пасущему в степи вражескому табуну лошадей. Они тихо убрали сторожей, а табуны лошадей угнали в стан горцев.
Как страшно был обозлен Надыр-шах на своих нерадивых командиров, когда до него довели весть об угнанных горцами табунах лошадей, которые с зарей должны были ставить под седло!
Дерзкий план горцев не остановил, а раззадорил Надыр-шаха. Он дал приказ к наступлению. На Турчидаге началось небывалое сражение. Фронтовые действия развернулись от Аймакинского ущелья до Согратля, в которое с обеих сторон были задействованы десятки тысяч воинов.
Дружины Лютф Али-хана, миновав Волчьи ворота, вошли в узкую горную долину. Дорогу ему преграждали ополченцы нескольких аулов, которые каждую саклю превратили в бастионы, огневые позиции, крепости. Со стороны врага аулы прикрывал небольшой хребет. За хребтом начиналось глубокое ущелье, через которое тянулась дорога на Хунзах и Гергебиль…
Лютф Али-хан вместе со своими дружинами продвигался по этой дороге на место ведения главных военных баталий.
Битва началась нападением горцев на двадцатитысячный корпус Лютф Али-хана в Аймакинском ущелье. К концу дня горцы полностью истребили этот корпус. Командующему корпусом с несколькими сотнями воинов чудом удалось спастись бегством с поля боя. Такую же участь постиг и десятитысячный отряд Гайдар-бека, от которого после разгрома остались пятьсот воинов. Полностью был уничтожен пятитысячный отряд Джалил-бека. Ему самому чудом удалось спастись бегством в сопровождении шести сотен воинов. Весь обоз этого отряда – девятнадцать пушек, мортиры, боеприпасы – оказался в руках горцев.
В это время горцами была одержана головокружительная победа и над отрядами Ага-хана и Мухаммед Яр-хана в местности Койлюдере.
Решающее сражение, в котором были уничтожены лучшие персидские войска, произошло на территории Андалала. Военные действия начались нападением шахских войск на аулы Согратль, Мегеб, Обох, Чох, где они встретили ожесточенное сопротивление и дружный отпор горцев.
Очевидец рассказывает, война разыгралась так, словно гром обрушился на речные долины, и небо упало на горные вершины. Это не гром гремел, низвергая молнии с небес, а отважные горцы свинцовыми пулями и дальнобойными стрелами косили вражескую рать, метали ядра из пушек. Дагестанские воины, крепко держа длинные пики, на ветру развевая андийские бурки, мчались по плато Турчидаг на быстроногих скакунах.