МММ/ММ
Шрифт:
– Это длина члена?
– Это объём склада.
– Понимаю. Позвольте вернуться к дому…
Устройство дома заслуживает краткого описания. Миновав входную дверь, гость попадал в большое циклопическое квадратное пространство. Его можно было бы считать примитивным, и напоминающим пещеру – такое неожиданное сравнение пришло на ум Виктору, – если бы не прозрачные переборки-ширмы. Практически незаметные, они изменяли свой цвет и даже рисовали изображения.
"Транспарентные проекторы, мой
Комната могла стать весенним лугом, Трафальгарской площадью или прозрачные ширмы могли затемниться до черноты. От этого менялись объёмы и пропорции помещения. Комната умела расширяться, удлиняться, становиться меньше и вовсе растворяться в пространстве – потолок становился звёздным небом, а стены блекли.
"Все созвездия отражены достоверно, – уверял Теодор. – Для этой географической точки".
На первом и втором этажах были устроены комнаты меньших размеров. Они примыкали к центральной аэротории. И тоже были исключительно кубической формы. Спальни, ванные, гардеробные, библиотеки, комнаты прислуги и прочие.
Вокруг центральной комнаты шла винтовая лестница. Винтовой её можно считать только условно, ибо она огибала куб. Лестница пряталась в "тени" и создавала дополнительную иллюзию объёма.
– Знаете, у кого я украл идею?
– Нет.
– У японского биолога Тошуки Накагаки. Слышали о таком?
– Нет.
– Напрасно. Тошуки – замечательный учёный.
– Сочувствую.
– Думаю, он переживёт ваше равнодушие. Ещё водки?
– Пожалуй.
– Вам не станет худо?
– Нет.
– Уверены?
– Определённо.
– Аллергия?
– Никогда не страдал.
Лафитники наполнились. И опорожнились.
– Так вот, Накагаки исследовал интеллект плесени. С одной стороны чашки Петри он поместил штамм плесени… какого-то заурядного, бытового грибка. С другой стороны – кусочек сахару. Пространство чашки разделил сложным лабиринтом.
– Интересно.
– Ещё бы. Плесень сумела разгадать тайну лабиринта, и добралась до сладкого.
– Умная.
– Почти, как вы.
– Не настолько.
– Не скромничайте.
– Не могу решить, с какой частью эксперимента вы себя ассоциируете? С плесенью? Или с сахаром. Ведь дом это…
– Это лабиринт, – быстро сказал Теодор. – Вы не дослушали. Дальше ещё интереснее.
– Я весь внимание.
– Накагаки отрезал кусочек от разросшейся плесени, и поместил его в другую чашку с лабиринтом.
– Аферист.
– Не то слово. И плесень добралась до лакомства значительно быстрее и не ветвилась, как в первый раз. Она ЗНАЛА, где находится сахар.
– Умная.
– Как этот дом.
– Как вы.
– И как вы.
Теодор показал Виктору жилище. Рассказал о назначении комнат, показал спальни.
– Элизабет предпочитает ночевать в своей
– Не думаю.
– Что значит "не думаю"? Я знаю. Я специально проектировал это пространство.
– Оно напоминает все остальные. – Виктор саркастически опустил уголки рта. У него тоже имелись в арсенале выразительные губы.
– Это плохо?
– Нет. Просто я не могу понять, зачем такие подробности? Вы хвастаетесь? Фрейд бы этого не одобрил.
– Просто хотелось показать спальню Элизабет. Только и всего. Если вам не нравится, мы можем поболтать на другие темы. О картинах Моне… например. Или немного выпить. Что вы пьёте? Водку?
– Нет. Коньяк.
– Разумный выбор.
– Добавляю в него мятный ликёр.
– Не лишено. Боюсь, у меня нет мятного ликёра. Кюрасао не подойдёт?
– Нет.
– Жаль.
Повисла пауза. Через комнату "пронёсся" виртуальный ветер, панели изменили цвет, трансформируя пространство и сотрудничая с тьмой. Виктор подумал, что в этом доме всегда глубокий вечер. "А на улице утро… кажется". Он потерял ощущение времени. Незаметно посмотрел на часы.
– Торопитесь? – Хозяин заметил. – Я, признаться, собирался соснуть полчасика… уж полночь близится…
– Нет, не тороплюсь. Мы ещё не поговорили о главном. Нам надо решить, как мы поступим с Элей. Она хочет…
– Вот и не нужно спешить! – перебил Теодор. – Что за юношеские пароксизмы? Я ещё не показал вам подвал. А он, уверяю, заслуживает внимания.
– Подозреваю, его проектировали тоже вы.
– Почти. Это сделал Микеланджело. В пятнадцатом веке.
На удивлённый взгляд гостя, хозяин расхохотался и добавил:
– Шучу. Конечно же, я! Пойдёмте.
Подвальный этаж, по-настоящему, удивил Виктора. Эти помещения были сложены из больших отёсанных камней и напоминали… замок. Классический средневековый замок с коваными подставками под факелы, цепями, крючьями, истёртыми ступенями, стрельчатыми потолками. Вокруг имитации окон мастера вырезали орнаменты. Присутствовало великое множество деталей, оживляющих интерьер и сообщающих ему историческую достоверность.
"Идиотизм! – подумал Виктор. – Всё наперекосяк. Недаром Элька сбежала отсюда".
Ему подумалось, что дом следовало перевернуть. Нижний этаж замечательно бы смотрелся среди лесов, а "японская плесень" – так он назвал верхние этажи, – нормально бы чувствовала себя под землёй.
– Как вам? – спросил Теодор.
– Уютно, – сдержано отреагировал гость. – Вы здесь поёте песни? Разжигаете камин и устраиваете застолья с вином и стрельбой из лука?
– Нет. – Хозяин не понял шутки или не захотел её замечать. – Здесь я работаю. Видите?
Теодор повёл рукой, и только теперь Виктор приметил, что несколько комнат имеют серые стальные и очевидно бронированные двери. Вдоль стен тянутся громоздкие связки кабелей. "Словно кишки в чреве дракона".