Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня
Шрифт:
— Как скоро ты исчезнешь на этот раз? — спрашиваю я, мой голос звучит ледянее, чем я намеревалась. Я не могу солгать и сказать, что это меня не беспокоит, это так. Мы зашли так далеко, и я бы хотела, чтобы он открылся мне.
— Ну, у меня скоро тренировка, — отвечает он, но знает, что я не это имею в виду. — Ты можешь прийти, но я не могу гарантировать, что это будет весело.
— Я приду.
Он удивленно приподнимает бровь. — Ты хочешь пойти?
— Если это возможно? Я заканчиваю здесь через несколько минут.
Тренировки Эйса проходят в том же клубе, что и
Я не понимаю, зачем остановилась, чтобы посмотреть на это, пока Эйс мягко не тянет меня за руку, ведя через дверь. Свет в этой комнате более тусклый и имеет красный оттенок. Передо мной боевой ринг, похожий на основной, но этот чище, без следов крови. Сбоку находятся боксерский мешок и другое спортивное оборудование, такое как гантели, тренажеры и маты для растяжки.
— Я же говорил тебе, что это будет не очень весело, — повторяет Эйс, отпуская мою руку.
Я сажусь на стул у стены. — Позволь мне судить об этом.
Эйс снимает футболку и включает плейлист, который начинает звучать из динамиков в четырех углах комнаты. Он берет скакалку и разминается. Мои глаза расширяются от того, как быстро его ноги двигаются через веревку, и мой рот открывается. Эйс криво ухмыляется, набирая скорость. Капли пота выступили у него на лбу и груди, ярко блестят при свете.
После того, как он разогрелся, он достает боксерские перчатки из своей сумки и неторопливо подходит, протягивая их мне. — Тебе действительно нужно поработать над своей техникой.
Я хмурю брови. — Я не собираюсь тебя бить, — он что, сумасшедший?
— Ты не злишься на меня? — спрашивает он.
Да, я злюсь на него за то, что он снова исчез, но в этом нет необходимости. Есть и другие способы решить наши проблемы — может быть, поговорить? — Я не собираюсь бить тебя, Эйс, — заявляю я.
— Боишься, что ты навредишь себе больше, чем снова навредишь мне? — он ухмыляется, подпрыгивая вокруг меня.
Я прищуриваю глаза. Почему он это делает? Я выхватываю у него перчатки и натягиваю их на руки. Они слишком велики для меня, и я сжимаю кулаки, привыкая к ним. Встаю, и ухмылка Эйса становится шире, обнажая большую часть его верхних зубов.
— Ты знаешь, что есть другие способы решить наши проблемы, — говорю я, как только мы выходим на ринг. На Эйсе нет никакого защитного снаряжения, и это меня не удивляет. Я пришла к выводу, что он сумасшедший или недооценивает мои возможности. Я не виню его, учитывая тот последний раз, когда я его ударила.
— Но этот оказался нашим любимым, — замечает он с блеском в глазах, — давай. Я могу принять удар. Ты должна это знать, — подбадривает он меня, жестом предлагая мне нанести ему удар.
О, такой самоуверенный. Я позволяю себе замахнуться на него, но он делает шаг вправо, уклоняясь от моего удара. Я прищуриваю
Он ухмыляется. — Хорошо.
Мы продолжаем это в течение того, что кажется часом, но, вероятно, это минуты. Я выдыхаюсь и задыхаюсь. Все это время Эйс заставляет меня работать ради этого. Он подпрыгивает на пальцах ног, заставляя меня гоняться за ним по рингу. Я наношу ему три удара, но думаю, это потому, что он мне это позволяет.
Я смотрю на него и иду за четвертым, но Эйс загоняет меня в угол между канатами и обнимает одной рукой за талию, притягивая ближе к себе. Пот его тела прилипает к моей футболке. Я должна думать, что это мерзко и отвратительно. Однако я ловлю себя на том, что мне все равно, я даже нахожу это немного привлекательным.
— И ты сказал, что это будет скучно? — я запыхалась, но Эйс, кажется, ни капельки не устал. Его выносливость, должно быть, огромна.
— С тобой ничто не может быть скучным, — отвечает Эйс. Он наклоняется и касается своими губами моих. Они нежные и манящие, заставляя меня сходить с ума, особенно после тренировки. Он отстраняется слишком быстро, ухмыляясь мне.
Я протягиваю Эйсу перчатки. Он подходит к боксерской груше и начинает свою обычную тренировку. Я стою в стороне, наблюдая, как он наносит удары с невероятной силой, один за другим. Его и без того массивные бицепсы становятся более заметными под натиском.
— По поводу инцидента на днях… — я начинаю, не зная, подходящее ли сейчас время для этого, не зная, будет ли когда-нибудь подходящее время.
Эйс смотрит на меня, не теряя инерции. На этот раз ни ухмылки, ни приглашения. — Я не хочу об этом говорить.
Я ожидала этого, но я не собираюсь так легко сдаваться. — Может быть, тебе нужно. Это не то, что ты можешь просто игнорировать, — говорю я, не сводя с него глаз.
— Я справляюсь с этим, — почти рычит он, несколько раз ударяя кулаком по груше, на этот раз сильнее, используя всю свою силу. Звук его перчаток, соединяющихся с мешком, эхом отражается от стен, хотя музыка все еще играет на заднем плане. Груша прикреплена к потолку ржавыми цепями, и я любопытно разглядываю их.
— Это… не выглядело так, как будто ты можешь с этим справиться. Как часто у тебя случаются такие эпизоды? — я нажимаю дальше.
Его челюсть сжимается от моего вопроса, и он сосредотачивается на своей технике, способе не смотреть на меня, избежать этого разговора. — Не часто, — говорит он, но то, как он отворачивает голову подальше от меня и его голос становится более резким, доказывает, что он лжет.
— Я вижу ложь насквозь, Эйс.
— Ты. Не видишь. Ничего, — с каждым словом, которое он произносит, он бьет по боксерскому мешку все сильнее и сильнее. Я не знала, что можно обладать таким количеством силы. В своем последнем слове он проявляет колоссальную мощь. Цепи, удерживающие грушу, поддаются, и всё с грохотом падает на пол перед Эйсом.