Мне снится дождь
Шрифт:
Кролас и сам был не против заявиться на юбилей не один, а в компании с Доргом и Зинкой. «Сделаем вид, что мы трепетно ожидали этого великого дня… А слегка припозднились лишь в связи с тем, что долго прихорашивались, и договорились ввалиться на сабантуй любезным сердцу альянсом», – подумал он и спросил врана:
– Ты хочешь пойти со мной или останешься дома?
– Пойду, – ответил вран, посматривая лукаво. – Только, надоело в кармане. Я просто постараюсь быть невидимкой. Буду сидеть, застыв на твоем левом плече. А ты кидай мне туда пищу. Я поймаю. Хотя и буду невидим и нем, как рыба. Не буду ни на что реагир-ровать.
– Какая?
– Ночью, когда все спали, я воспользовался отсутствием под землёй блокировки и нащупал «усики» Тар-раканова. Он интер-ресуется именно Линдой. Боюсь, её уже сцапали. И тобой он интересовался в связи с ней… Быть может, даже твоё задание написать про Линду – его работа. Внушил такую блажь твоему шефу…Чтобы её нашли газетчики.
– Подожди…Какой такой блокировки? Какого Тар-раканова? – спросил Иоганн, от неожиданности выговорив фамилию с интонацией врана.
– Того самого. Который раньше проверял твои файлы. Рылся в твоей черепной коробке. Он – профессор института нейр-ролингвистического пр-рограммирования… Но твоя статья, что вышла вчера, зато смешала карты серым. Они любят оставаться в тени. А теперь у подъезда Линды – сотни поклонников. И ребята из торговцев, подосланные её дядей, тоже бдят неусыпно. И потому, Линда для серых стала недоступна. Но ей интер-ресуется ещё и Тар-раканов. А он – очень хитр-рый фрукт. Заинтересовался он и Линдой, и всеми, кто с ней знаком. Тар-раканов может провернуть, если уже не провернул, какую-нибудь гадость.
– Зачем ему Линда?
– Трудно сказать. Он псих. Хочет властвовать умами. Остер-регайся. На юбилее, возможно, будут его люди. Или – он сам, – ответил вран. – Тар-раканов знает, что ты встречался с Линдой. Пр-рочел интервью в газете, скорее всего.
Глава 9. Юбилей и информтека
Кролас спускался на эскалаторе к станции метро "Юбилейная", и всю краткую дорогу думал о словах врана. Его новый странный друг, несомненно, знал о городе гораздо больше, чем он сам. «Кто эти серые? Толком, кроме страшилок и городских легенд, я о них ничего не знаю. И что за Тараканов, чем занимается его институт? И какие у него отношения с серыми?» Не долго думая, Кролас решил довериться во всем врану. Его указаниям. Тенгу как бы стал уже частью него самого… Его советчиком и другом.
У метро "Юбилейная" стоял принаряженный Дорг, тщательно нафабренный.
– Эк нарумянился… Как памперсная дива, в поисках вечерних приключений выходящая на Садовую, – тихо, еще на подходе, прокомментировал Кролас.
–Зачем? – спросил вран. – Нетр-радиционная ор-риентация?
– Нет… Просто, чтобы некоторые синеватости лица, после вчерашних похождений в «Белой акации», были не так заметны, – констатировал Иоганн. – А ещё, надушился… Чтобы заглушить стойкий запах сивухи. И, по всей осязаемости, Дорогуша вылил на себя целый флакон "Цветочных ароматов Ростова".
Кролас подошел к Доргу, они поздоровались. И Дорг, непривычно немногословный, потащил коллегу к "Юбилею". У подножия лестницы, он остановился и слегка замялся.
– Пойдем, друже, вкусим! – промямлил он, наконец. – Бесплатно… Впрочем, бесплатно бывает только уксус на халяву.
Дорг любил, как он выражался, «русские поговорки – кладезь мудрости». Вставлял их к месту и не очень. И при этом всегда важно поднимал вверх указательный палец. Сейчас он так и застыл с этим, поднятым вверх, пальцем, едва докончив фразу. Поскольку увидел, что у дверей заведения, наверху лестницы из разноцветного пластбетона, в позе манекенщицы торчала Зинка. В том самом платье с сеточкой, которое уже успел оценить Кролас, общаясь с коллегой по телексу.
Зинка теперь маячила рядом с профоргом, Ангелиной Дмитриевной Аграфёновой, дамой с круглой рябой физиономией и в декольтированном платье болотно-зеленого цвета. Сбоку к ним только что, подбежав чуть раньше, пристроился долговязый Семён, обозреватель спортивных новостей.
Дорг и Кролас присоединились к коллегам, а вскоре после них подошла и вульгарная, ярко накрашенная дама. Которая обозревала всякие постельные гадости в рубрике "Скандалы". Иоганн мысленно называл её просто: "жаба". Но кто-то из её высокомудрых родителей соизволил назвать дочь Клеопатрой.
Клеопатра, как только поздоровалась со всеми, безбожно и неприкрыто закурила какую-то совершенно бронебойную гадость.
«Кажется, наркосигареты "Санкайф", – с отвращением унюхал Кролас.
– Клёпушка! Ты сегодня просто неотразима! – подольстился к «жабе» Дорг, беря её под руку. Та недовольно фыркнула и хотела отстраниться, но Дорг игриво добавил:
– Чего от меня нос воротишь? Думаешь, я нынче не в чести? А кто ещё претендует на роль твоего кавалера? Ау! Так-то. На безрыбье и рак – щука! Дареному коту в мешке в зубы не смотрят! (Дорг снова щегольнул знанием русских поговорок).
– Просто ты, наверное, нынче у Пузалова – персона нон грата, – хихикнула Клепушка.
– Да, для меня настала последняя задница. Но – ненадолго. Я так полагаю. Пузалов – мужик строгий, но отходчивый. На дураков камень за пазухой долго не держит, иначе работать было бы некому. Так что – не бойсь! Пройдись со мной под ручку. Не на службе – а в праздник. В праздник всяк проказник!
Кролас приволочился к Зинке, Семен – к Ангелине, и парами ввалились в кафе. А внутри, большая часть "своих" уже давно слонялась по вестибюлю.
Иоганн пошел в пуб, чтобы не сильно мозолить глаза коллегам. Там тихо отвисал, читая прессу, еще один газетный кадр – научный обозреватель Зосима Старов. Зосима, мрачноватого вида черноволосый парень, чуть постарше Кроласа, с большеватым красным носом, крупными, будто рубленными топором, руками и ногами и въедливыми красными глазками, уставился на Иоганна с подозрением.
«Думает, я сейчас начну его убеждать, что не стоит отлынивать от коллектива», – подумал Иоганн. Затем предложил коллеге сигарету, вытащив её из пачки «Вечернего Ростова», прихваченной из дома. Тогда Зосима расслабился, и они обменялись несколькими газетными сплетнями.
– Однако… Вчерашний номер «нашей», – заметил Кролас среди газет, что читал Зосима. Он попросил посмотреть газету и убедился, что его статья про Линду вышла. «Где они только фотку такую достали? Растерянное лицо, растрепанные волосы. Убегающая, вполоборота», – удивился он, глядя на фотографию Линды на первой полосе.
Уловив его скользящий взгляд, Зосима улыбнулся:
– Корней наш весьма рад был твоему репортажу, довольно плямкал и потирал брюшко. Утерли мы нос "Калейдоскопу". Наш рейтинг теперь взлетел на несколько пунктов, и мы будем самыми читаемыми как минимум месяц!