Мне страшно любить тебя
Шрифт:
Полина села рядом с малышкой на заднее сидение и спрятала телефон в карман. Она не станет бояться, стесняться и тем более скрывать свою дочь.
Никогда и ни перед кем.
Стряхнув с сапожек снег и надев бахилы, Полина оставила верхнюю одежду в гардеробе и вместе с Ульяной поднялась на пятый этаж в хирургическое отделение.
Спросила у дежурной медсестры, где лежал Данила, и постучала в дверь палаты. Из пяти кроватей, пустовала только одна. Слева у окна спал молодой парень “с трубочкой в правом боку”.
Данила стоял у окна. Бледный и худой в спортивных штанах с лампасами лимонного цвета и черной футболке.
– Мам, а что это у дяди торчит из животика?
– спросила Ульяна и все разом посмотрели на них.
– Трубочка с лекарствами, - Полина шагнула к Даниле.
– Привет, ну, как ты?
Он пожал плечами, мимоходом скривившись от боли, и кивнул на коридор, предлагая продолжить разговор за пределами палаты.
– Жить буду. Привет, малышка, как дела?
Ульяна спряталась за Полиной и вцепилась в край ее пуховика.
– Мне не с кем было ее оставить… - начала она и осеклась на полуслове.
Ведь решила же, что не будет оправдываться!
– Не страшно. Она похожа на тебя.
– Да? А все говорят, что на бывшего… - Полина опять замолчала.
Не то место, не тот разговор. Не с тем мужчиной. Черт, да что это с ней!?
– Ты похудел.
– Ага, и не только.
Данила присел на край подоконника и вздохнул, а Поля поймала себя на мысли, что соскучилась по его объятиям. И нежным поцелуям, и разговорам ни о чем…
Флэшбеком сверкнуло воспоминание о поцелуе с другой. Полина заглянула Даниле в глаза, но не нашла там ни тени раскаяния.
И поняла: он не признается. Никогда не признается. И не почувствует себя виноватым. И, конечно, не позволит кинуть в свой адрес ни единой претензии.
И будет прав.
Что между ними? Ничего.
Язык оттолкнулся от верхнего неба, щелкнул в пустоте на втором слоге и спрятался за нижними зубами.
Ни-че-го.
– Я думаю, ты быстро пойдешь на поправку.
– Мне уже здесь все надоело.
– Ты сейчас с кем-то встречаешься?
– спросила Полина и Данила поджал губы.
– Почему спрашиваешь?
Она вздохнула.
Вопросом на вопрос отвечали те, кто хотел перед ответом выгадать немного времени, чтобы собраться с мыслями. Излюбленный прием ведения переговоров ее бывшего мужа.
– Потому что, если это так, то нам лучше больше не встречаться.
Чтобы не опустить глаза и выдержать его тяжелый, закрытый взгляд, потребовались все силы. Видит Бог, Полина приехала сюда не за этим, но ничего не смогла с собой поделать.
Теперь главное не заплакать…
Данила облизал губы, откашлялся и перехватил живот руками. Всего на мгновение, но ей стало его жалко.
– Я ни с кем сейчас не встречаюсь, - наконец
– Но, если начну, ты узнаешь об этом первая.
– Я уже знаю, - хотела сказать Полина, но передумала. Вместо этого она погладила дочь по голове и опустила глаза.
– Хорошо.
Разговор провалился в пустоту и чтобы как-то разрядить обстановку, она добавила:
– Ульяна хотела рассказать тебе стихотворение про елочку, чтобы поднять настроение. Дочь, помнишь?
Малышка замотала головой и спрятала лицо в складках ее юбки.
– Значит, в другой раз…
Данила осмотрелся и, подцепив кончиками пальцев тонкий ремешок на талии, подтянул Полю поближе к себе.
– Откуда такие вопросы?
– Не хочу быть третьей лишней.
– Ты и не будешь, - она хмыкнула, не веря, но Данила продолжил.
– Я же сказал.
Полина подняла глаза и сглотнула. Руки, что плетьми висели вдоль туловища, потянулись к острым скулам и мягким желанным губам. Если бы не Ульяна, она бы поцеловала Данилу.
Несмотря ни на что.
– Не играй со мной… - прошептала одними губами и он грустно улыбнулся.
– Я не играю… но и как мне быть, не знаю…
Глава 47
– Уже поздно и Ульяне завтра рано в садик вставать… поправляйся, будем на связи.
Полина взяла дочку за руку и, не дожидаясь ответа Данилы, пошла к лифтам.
– Твои?
– услышала брошенные в спину слова и обернулась.
Его соседи по палате закончили карточную партию и вышли в коридор на перекур.
– Нет, - глухо ответил Данила.
– Такая красивая и не твоя?
– переспросил с улыбкой тот, что был повыше, и подмигнул Полине.
– Тогда, себе заберу, да?
Ульяна, которая из разговора взрослых поняла лишь то, что большой и страшный дядя собрался оставить себе ее маму, сильнее сжала Полину ладонь и насупилась.
Данила и вовсе ничего не ответил, спрятав руки в карманы штанов.
– Чего ты к нему прицепился?
– вступил в разговор второй мужчина и поправил за ухом сигарету.
– Так он тебе и отдал! Смотри, аж желваки заходили. Ты внимания не обращай, он старый уже, только шутить и умеет…
Что ответил Данила, Полина не услышала, так как двери лифта закрылись и кабина повезла их с дочкой вниз, к выходу. Но, положа руку на сердце, ей было все равно.
Что еще он мог на это ответить? Не знаю… не уверен… может быть? Ха!
Полина одела Ульяну и они вышли на улицу. До приезда такси оставалось около десяти минут и она разрешила дочке поиграть в снегу, что собрал в большой сугроб трактор, расчистивший подъезд к больнице после прошлого снегопада.
– Мам, смотли, Луна! Бошая-бошая Луна!