Многогранность
Шрифт:
Спутники замолчали, осушили стаканы со спиртным, закусили тушёнкой.
– Спать, – коротко скомандовал Стерх, залезая в спальный мешок. – Завтра рано подниму.
Кнут проснулся от невероятно яркого, реалистичного сна, схватился за обрез. Ещё пару секунд назад он стрелял из него, и парень не сразу понял, что всё это ему приснилось. Он с шумом выдохнул, но то не был выдох облегчения. Кнута сильно огорчила реальность и мерный храп спутников. Там в этом чудесном сновидении приятели лежали на болотной траве с развороченными дробью затылками, а он с упоением потрошил их полные артефактов рюкзаки.
Кнут сел, потёр затёкшую
Артефакт. Мысль обожгла сознание парня. А почему бы и нет, ведь это мать её Зона и повстречать их можно повсюду. Одно дело, какой он: редкий, ценный, обладающий целебными свойствами или совсем бесполезный идущий на бижутерию. Кнут осторожно выпутался из спального мешка. Зачем спутникам знать про артефакт. Меньше знают, крепче спят. А он сходит, проверит, в любом случае это его находка. Не хрен спать. Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.
Он медленно двинулся к выходу, прихватив оружие. Профессиональный домушник, он умел не шуметь. Выйти незамеченным и не услышанным из развалин мельницы не составило особого труда. Ночь снаружи оказалась не такой уж и тёмной. Глаза привыкли к мраку, да и луна, пробиваясь сквозь быстрый караван туч, сегодня была на его стороне. Кутаясь в куртку от холодных капель дождя и накинув на голову капюшон, парень двинулся в сторону мигающих всполохов. Хвойные деревья тянули к нему пушистые лапы и на одной из них, как в новогоднюю ночь сверкал голубым свечением шар.
Кнута затрясло. Надо скорее хватать добычу, пока никто не проснулся. Он потянулся к артефакту, а тот вдруг медленно воспарил над колючей ветвью. Последнее, что успел заметить парень, это деревянный посох, верх которого и украшал шар. Когтистая рука вонзилась в горло, вырвала кадык и отбросила тело Кнута в овраг.
***
Никому не доверяй. Этот девиз шёл со Стерхом и стал особенно актуальным с возникновением Зоны. Одноглазый видел, как Кнут вышел на улицу, возможно, просто отлить. Однако возвращаться в тёплый спальный мешок, парень не спешил. В душу мужчины закралась тревога. «Это всё неспроста, что-то с ним там произошло. Или это выродок задумал играть в нечестную игру?» – твердил внутренний голос, – «надо сходить и проверить».
Стерх уже хотел вставать. Но Дрон, спавший неподалёку, вдруг зашевелился и резко вскочил. Пару минут парень озирался по сторонам, очевидно, привыкая к тьме, потом взял свой охотничий карабин и медленно побрёл к выходу. То, что друга не оказалось на месте, его не заботило.
Как только дверь за Дроном закрылась, Стерх тихо поднялся. Снятый с предохранителя АКС-74У уже лежал наготове.
«Спокойно, мужик, незачем накручивать себя! Просто ложись обратно спать», – заговорил с ним внутренний голос.
Стоп! А его ли это голос? Стерх сдавил виски, как будто пронзённые навылет арбалетным болтом. Кто-то пытается залезть в его голову. Нет, уже залез!
Мужчина заскрежетал зубами, сделал пару шагов к выходу и едва не упал, облокотился о стену, сдирая ладонь о её шершавые неровности. Снаружи послышался сдавленный крик и бульканье, что-то тяжёлое плюхнулось в грязь.
«Упрямый какой и сильный», –
Стерх с трудом открыл дверь, словно перед ним была не ветхая, деревянная конструкция, а многотонная гермоплита прочно закрывающая вход в бомбоубежище.
Догадка подтвердилась. Ламия! Та, что подчиняет волю любого, и никто не может этой твари противиться. Она стояла на коленях возле окровавленного тела и тянула из распоротого живота блестящие петли кишечника. Голова Дрона лежала рядом в пузырящейся от редкого дождя луже.
«Не жалей. Они бы убили тебя», – проскрипел голос. Волна дурноты подкатила к горлу. Стерх выронил автомат. – «Убили, как только поняли, что ты им не нужен».
Старуха мутант выпрямилась, встала, опираясь на трость. Седые, окровавленные волосы прилипли к её чудовищному лицу, и тварь облизнула их невероятно длинным языком.
– А теперь ты просто зайдёшь обратно в дом и ляжешь спать, – на этот раз Ламия проговорила вслух. – Не думай, милок, что ты какой-то особенный. Я начала трапезу с тех, чья душа и мысли черней твоих и вот незадача – насытилась быстро. Уйдёшь рано утром и больше не возвращайся в эти места. Второго шанса у тебя не будет!
Стерх безропотно вернулся в мельничную, словно марионетка, залез в спальник и сомкнул глаза. С этого дня путь к «Живому болоту» ему на века закрыт. Ламия подарила самый бесценный артефакт – жизнь. Но, второго шанса действительно не будет.
2019 год
СТАТЬ ДРУГИМ
Когда тебе шестнадцать, мысли о собственной смерти заботят меньше всего. Более того – сама смерть кажется чем-то далёким и едва ли реальным.
Вокруг же все могут спокойно умирать. Ведь пришло их время. Дядя Гриша, мамина старшая сестра, бабушка, любимчик семьи – кот Матвей. Все, но не ты. И всему есть оправдание. Сосед Гришка – беспросыпный алкаш, бедная печень устала пропускать сквозь себя цистерны дешёвого спирта и отказалась работать. Тётя Надя – мамина сестра – впервые в жизни поехала на море. Среди тысяч загорелых туристов акула-людоед почему-то выбрала её. Любимая бабушка была уже очень старой и больной, лекарства, на которые только и хватало пенсии, едва умещались на её прикроватной тумбочке. В одно прохладное осеннее утро её не стало. Медичка, уставшая от постоянных вызовов, лишь развела руками и констатировала смерть. Кот Матвей, завидный жених и задира, который гулял сам по себе и где ему вздумается, погиб от руки ненавистного врага. Точнее, от зубов соседского пса – кавказская овчарка величиной с доброго телёнка сорвалась с цепи. Матвей, нагло разгуливающий вдоль чужой изгороди, тем самым доводя псину до почти истеричного лая, не смог тогда убежать.
Вот так ты и живёшь, теряя близких, каждое утро замазывая и давя пред зеркалом прыщи, тайно влюблённый в свою одноклассницу или одноклассника и страдающий от неразделенного чувства. Пока один из дней не переворачивает всю твою жизнь.
Кровь из носа пошла на уроке алгебры. Красные капли заляпали неровные строчки дробей, и Никита запрокинул голову.
– Что, месячные? – ехидно спросил Стас Куценко. Друзья этого нахального и жестокого ублюдка называли Куцым.
Раздался смех. Почти все в классе услышали его слова.