Многоликая зараза. Книга 1
Шрифт:
– Нет, не она это. – Вынес свой вердикт, недовольно смотрящий на меня опять сверху вниз, мужчина.– Та черненькая была и высокая, а эта мелкая и пегая какая– то…
И вот ничего я и не пегая, а очень даже светло-русая и рост у меня сейчас средний… Почти что. И вообще, это моя любимая личина: не слишком приметная, таких девчонок сотни кругом по улицам шныряют, не привлекая к себе излишнего внимания. Для моей профессии самое оно, даже можно сказать, именно то, что нужно. И благодаря этой неприметной внешности, меня, видимо, сейчас и отпустят.
– Может обыскать ее… Так, на всякий случай? – Поинтересовался у Граветия стоявший рядом с ним стражник. И где же ты выискался, такой трудолюбивый? Рыжий, конопатый, какой-то весь из себя несуразный, сразу видно, что женским вниманием не избалованный, вон как на мою грудь, под глухим платьем хорошо припрятанную, жадно уставился. Теперь понятно, что именно он "обыскивать" у меня собрался. Начальник стражи тоже за взглядом своего подчиненного проследил и с понимающей ухмылкой головой кивнул, тем самым давая снисходительное разрешение на этот возмутительный произвол. Не позволю! Чтобы чьи-то незнакомые и, как мне кажется, давно немытые руки, меня… за самое святое!!! У меня ведь как раз на груди моя сегодняшняя добыча и была припрятана. И вот как мне теперь ее от посягательств всяких озабоченных личностей спасти? Правильно, самым простым и проверенным способом!
– Люди добры-ы-ые-е-е-!!!– Возопила я, отбегая от этих "стражей порядка" на самую середину довольно оживленной улицы. – Помогите-е-е-е сироти-и-и-и-нушке. Оби-и-иии-идеть хотя-я-ят! – И на вмиг покрасневшего солдатика пальцем указала, демонстративно запахивая на груди наполовину расстегнутые проворными пальцами застежки. Ну и что из того, что я сама их расстегнула? Главное, что окружающие не заметили и поверили. И часть ищущей меня же толпы остановилась посмотреть на бесплатное представление со мной в главной роли. Ну, раз народ хочет впечатлений, то с чего бы и не сделать людям приятное? Выдавив из глаз несколько, ни в какую не желающих показываться заинтересованным зрителям слезинок я, горестно, с надрывом всхлипнула и отчаянно заревела. Ой, что потом началось! И самым приятным было то, что больше всего очень нелицеприятных высказываний, зажатые толпой со всех сторон стражники получили от женской части собравшихся. А те уж расстарались. Чего только Граветий со своим рыжим подчиненным о себе не выслушали интересного: и о том, что стража вообще свои прямые обязанности выполнять не хочет, и о том, что без немалого подношения, лучше со своими жалобами на прием к главе городской стражи можно не подходить. А теперь вообще уже до такой степени обнаглели, что к детям малым на улице среди бела дня пристают. Когда я поняла, что "дитя малое"– это они про меня, то чуть не расхохоталась. Ведь пускай личина на мне сейчас была и невзрачная, но лет на 18-20 я в любом случае выглядеть должна. Не получается у меня более старший возраст воссоздать, как я ни старалась.
Все образы, которые я могу использовать, самое большее от моих настоящих девятнадцати, только на год туда-сюда, могли отличаться. Да и глаза, которые мне от родителя неуловимого в наследство достались, были необычного, темно-синего, почти что черного цвета. И еще они имели одну очень нехорошую особенность изменяться. Происходило это тогда, когда я любую из личин на себя одевала, пускай даже и частичную. В этом случае глаза у меня сразу же светлели до ярко-синего, с очень заметными вкраплениями, мерцающими серебристым цветом. Благодаря чему, я почти всю свою сознательную жизнь была вынуждена ходить опустив голову вниз, чтобы никто случайно не заметил моей, такой очень странной особенности. И пускай об "многоликих" уже давно никто не слышал, шанс нарваться на посвященного в некоторые свойства нашего распознавания был всегда. Столица все-таки… По ее улицам учащиеся самой большой магической академии нашего государства довольно часто прогуливаются. А исчезнувшую расу триэлтов, как я разведала, они по обязательной учебной программе проходят. И мои странные глаза были одним из самых основных отличительных признаков, по которому можно распознать "многоликих". Именно по глазам всех моих сородичей в основном и выявляли… И после чего безжалостно истребляли.
А поскольку я хочу жить долго и по возможности счастливо, то нужно срочно придумать, как покинуть эту, все продолжающую увеличиваться толпу как можно быстрее. Значит, применяем еще один хорошо зарекомендовавший себя трюк. Всхлипнув еще более жалостливо, с горестным стоном закатываю глаза и начинаю оседать на мостовую. Вот же гадство и не подхватил никто бедную и несчастную, теряющую сознание девушку! Теперь ясное дело, синяки останутся, да и локоть я, кажется, основательно так свезла. Нет, вот точно сегодня не мой день!
– Ой, что делается! – На пронзительно высокой ноте заверещала одна из моих ярых защитниц (здоровенная тетка ростом с самого Граветия, в смешно обмотанном вокруг головы платочке).– Вы только посмотрите, до чего девчонку довели! – Толпа согласно с ней загомонила, еще больше начав наседать на опасливо прижавшихся спинами к стене дома стражников.
О, неужели мне все же решили оказать помощь? Странно и к тому же не совсем желательно… Ведь если не совсем и легкое похлопывание по щекам я еще кое-как смогла перенести, то когда неизвестно чьи руки принялись раздвигать вырез на лифе моего платья, я сразу же "пришла в себя" и распахнула глаза. Быстро сев и увидав кто именно решил оказать мне помощь, еще раз возмущенно пискнув, ударяю по рукам мою "хорошую знакомую" Вильду. Черные как ночь волосы, карие наглые глаза на весьма смазливом смуглом лице, в отличии от моей теперешней внешности сразу же привлекли всеобщее внимание, что постоянно огорчало еще одну представительницу "ночного братства". Вот же ворюга наглая, эта девчонка своего никогда не упустит! И углядела же, что у меня что-то на груди припрятано, чем и поспешила воспользоваться, не побоявшись даже стоящих вокруг нас людей! Шустрая какая! Своих уже грабить среди бела дня начала! И что из того, что уже вечер, это к делу все равно не относится! Хотя, если подумать, откуда ей знать, что я "своя"? Те парочку дел, в которых я милостиво разрешила ей со мной участвовать, я прокручивала в совершенно другой ипостаси. Да и то она меня практически не видела. Люблю я в капюшоне, низко на глаза надвинутом, на такие мероприятия выходить. И по вполне понятным причинам: чтобы глазками своими, чересчур уж приметными, где не нужно не светиться.
А сейчас, стыдливо держа глаза долу, смущенно запахиваю опять разошедшиеся края лифа, при этом осторожно нащупывая спрятанный за вырезом нижней сорочки ценный мешочек. Фух! На месте. Да и если бы этой пронырливой Вильде и удалось меня обокрасть, то выгоды с этого она никакой бы не поимела, ее бы просто заставили вернуть мою добычу. И отдала бы, да еще и с глубочайшими извинениями, поскольку приказал бы ей это тот, кому ни один правильный вор отказать в нашем городе не посмеет. Тариль – царь и бог всего преступного сообщества Каралоста и при этом, основной поставщик почти что всех моих заказов. Этот заказ , кстати говоря, тоже он мне подсуетил, за что нужно будет ему при следующей нашей встрече обязательно выразить огромнейшее "спасибо".
Кстати, а Вильда очень даже вовремя здесь оказалась, девчонка она бойкая, надеюсь, сообразит, что именно мне от нее нужно. Сделав вид, что опять собралась пустить слезы, подношу ладонь к лицу, чтобы утереть несуществующую влагу с щек и при этом выставляю на обозрение, недовольно на меня косящейся Вильде небольшое скромное колечко, почти что неприметное на моем мизинце. Но она сразу же его рассмотрела! Вон как в лице сменилась, поняла подруга, кого только что "пощипать" хотела. Колечко – то это, пускай и выглядит полной дешевкой, но за привилегию обладание подобным, многие бы из моих, не слишком добропорядочных знакомых, горло друг другу бы перегрызли. Таких колечек всего три штуки в Карлосте находится. Одно у самого Тариля, второе – у его первого помощника Свельда, а третье – принадлежит мне, родимой. Обычный тоненький золотой ободок с невзрачным, грязно-зеленым камнем посередине, обязывал любого из "ночного братства", к которому носитель оного обращался за помощью, оказывать любую возможную поддержку владельцу кольца. Что Вильда и блестяще проделала, подхватив меня под руку и грозно рыкнув на все еще глазеющих на меня горожан:
– Все, хватит же! Устроили тут представление… Засмущали девушку совсем, нашли на что глазеть, совести у вас нет. – Меня, после этих возмущенных слов моей добровольной помощницы, чуть на смех не пробрало. Уж кто-кто, но она о совести промолчала бы… Ну, да ладно, главное, что толпа немного усовестилась и вполне свободно дала Вильде отвести тихонечко всхлипывающую меня в сторону, якобы, с дальнейшими намерениями сопроводить до моего дома. И очень даже вовремя. К Гравентию и его рыжему подчиненному на выручку, сквозь плотно стоящие ряды горожан начали пробиваться, наконец– таки, нашедшие своего командира стражи.
– Давай сюда, быстро.– Тихо скомандовала мне моя спутница и, дернув за руку, втащила в еще один тесный, захламленный не менее чем предыдущий переулок. Дальше мы уже торопливо, стараясь не сорваться на бег и тем самым не привлечь к себе ненужного внимания все еще рыскающих в сумрачном вечернем свете стражников, начали петлять по сменяющим одна другую, узким проулкам. В конце-концов, остановились возле неприметной дверцы, ведущей в крайне обшарпанный домишко, который не особенно отличался от всех остальным домов, стоящих на этой улице. Вильда приглашающе указала мне на гостеприимно распахнутую ею передо мной дверь.