Многомерная Плесень
Шрифт:
Ну так вот, у обитателей планет-гигантов нет никаких шансов выйти в космос. Корабли, развивающие скорость, необходимую для преодоления силы тяжести их планет, попросту невозможны. А даже если бы их изобрели, приходилось бы сооружать им сверхпрочные стены толщиной в несколько метров, чтобы удерживать зверское давление, необходимое таким инопланетянам.
Мы к ним заглянуть на чай тоже не имеем возможности, нас же там расплющит в лепешку, равно как и наших роботов. Теоретически можно общаться с ними посредством каких-либо сигналов вроде радио, но еще ни одна цивилизация планет-гигантов почему-то не достигла такого уровня технологического развития.
Поначалу было много истерии и конспирологии вокруг всего этого. Мол, данный проект не более чем фейк для распила бюджета, и на самом деле никакого разума на таких планетах нет. А все то, что те псионики якобы надальновидели, не более чем их фантазии. Все это безобразие продолжалось, пока ученые не создали-таки робота, способного функционировать при высочайших давлениях. Он на поверхности планеты, правда, все равно прожил недолго. Однако перед выходом из строя успел заснять небольших существ, похожих на черепах, населявших сложные подземные лабиринты. Примерно таких же, какими их ранее рисовали наши псионики.
Ну так вот, дальновидением те специалисты уже давно просмотрели всю поверхность планеты с ее подземельями, в которых и увидели разумных обитателей. Но вот с телепатической коммуникацией возникли проблемы. В сознании аборигенов не было такого понятия, как телепатия, даже в контексте сказок для детей. Так что одно только налаживание телепатической связи заняло шестнадцать земных лет кропотливой работы нескольких псиоников, которые все это время жили на орбитальной станции.
Конечно же, те космонавты выполняли и другие исследовательские работы, не только все время пытались телепаться с местными жителями. Но примечательно, что за все это время один из них умер от инсульта, а еще двоих отправили на принудительное лечение к психиатру. Слишком чуждый разум и, соответственно, слишком большая нагрузка на человеческую психику. Нервная система просто не выдерживает такого истощения, и в ней начинаются патологические процессы.
Там, правда, все дело было еще и в том, что обитателям планет-гигантов до псионики пока ой как далеко. Поэтому большая часть сил ушла на то, чтобы настроить инопланетянам телепатический канал. Забавно, что, как только в их культуре появилось такое понятие, как «телепатия», все изменилось. То есть с теми аборигенами, которые с детства знали, что такое телепатия, наладить общение оказалось намного проще.
Печальный опыт, конечно. Внутри все-таки теплилась надежда, что у меня на налаживание телепатической связи с нашим загадочным псиоником уйдет меньше времени, чем шестнадцать земных лет. Однако чего я только ни делала: концентрировалась и так и эдак, отправляла самые разные мысли, один раз даже выходила наружу, под присмотром боевых роботов и дронов, конечно, но абориген словно под землю провалился.
Должна заметить, что к тому времени мои способности уже достигли определенного уровня: числа я правильно «угадывала» в восьмидесяти пяти процентах случаев. Остальные пятнадцать обычно приходились на конец тренировки, когда моя виделка изрядно подуставала.
— Может, у меня просто нет способностей к телепатии? — обреченно предположила я и тяжело вздохнула. — Может, я способна только к прямому познанию?
Вопреки распространенным когда-то заблуждениям, сверхспособности не дают безграничных возможностей. Будь ты хоть псиоником самого высокого уровня, все равно будешь ошибаться, просто реже. Никто не всемогущ.
— Так проверь это с помощью невидимости, раз телепаться тебе не с кем, — предложил Сократ. — Потренируйся в этом навыке и протестируем его на местной живности.
Так и сделали, спустя несколько недель я овладела невидимостью и по настоянию Сократа надела скафандр. После чего применила свою новую способность и вплотную подошла к стеклу, за которым находился ракоскорпион. Помахав перед ним руками и убедившись, что членистоногое никак не реагирует, я вошла внутрь.
И почему эти скафандры такие некомфортные? Неужели нельзя сделать нормальные? Уж и не знаю, привыкну ли я к ним когда-либо. И как эта сплошная плотная «резина» вокруг тела должна меня защитить от членистоного, у которого и так ампутировано жало и перемотаны клешни? Мне даже стало немного жаль бедное животное, которое совершенно никак не отреагировало на мое появление в его вольере.
С другой стороны, не могу сказать, что мне было очень комфортно рядом с этим созданием. Огромная тварь, сплошь покрытая гладким, темно-коричневым панцирем, больше походила на причудливую машину, чем на живое существо. Хладнокровную машину убийства с примитивной нервной системой.
Я прошлась прямо около его членистых лапок, обогнула две клешни, мирно лежавшие на полу, и заглянула в восемь черных глаз, блестевших словно приплюснутые обсидиановые бусины. Чудовище все так же размеренно двигало четырьмя поднятыми вверх усиками, не обращая на меня внимания. Я повернулась к Сократу за стеклом, и тот, пристально наблюдавший за моими передвижениями, только пожал плечами.
— Прикажи ему перейти из одного конца вольера в другой, — все-таки раздался голос Сократа в динамике скафандра.
— Нет, — возразила я, — удерживать невидимость и применять телепатическое внушение одновременно пока слишком сложно.
— Тогда уходи оттуда.
Когда я вышла из вольера и сняла шлем, Сократ заметил:
— Хорошо, что ты все еще способна адекватно оценивать свои возможности.
— Все еще? — не поняла я.
— Когда человек развивает псионические способности, особенно если он пока к этому не готов, у него часто начинается такая проблема, как «звездная болезнь». Тогда ему напрочь отшибает способность трезво оценивать свои силы.
— В древних религиях это вроде называлось гордыней, — хмурясь, вспомнила я.
Тем временем старый зануда опять раскомандовался:
— Отключи невидимость и подойди к ракоскорпиону.
Я так и сделала, после чего тварь яростно бросилась ко мне, лупя по стеклу «обезвреженным» хвостом.
— Отлично, — удовлетворенно заметил искин, — а теперь прикажи ему успокоиться и перейти в другой конец вольера.
Я сконцентрировалась и попыталась, но агрессивное членистоногое и не думало подчиняться.
— Не получается, — разочарованно вздохнула я.
— Сконцентрируйся на том, что ты крупнее и можешь его сожрать, пошли ему эту мысль, — предложил Сократ.
Стоило мне последовать этому совету, как ракоскорпион отскочил назад и забился в дальний угол. После чего тихонько там сидел, скрючив лапки и прижав к себе все четыре клешни. Кажется, я даже могла видеть удивление и страх в его черных бусинах-глазах.
— Ага! — чуть было не подскочила от радости я. — Так вот как управляться с этими тварями!