Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений (сборник)
Шрифт:
Политическая ситуация в Конго была прямым отражением пестроты этнического состава. К началу избирательной кампании, завершившейся первыми всеобщими выборами в мае 1960 г., было создано более 40 партий. Внешнее богатство политической палитры было обманчивым. Партии назывались социалистическими, прогрессивными, народными, демократическими, национальными, африканскими, но по сути были этнорегиональными. Единственным фундаментальным различием помимо защиты интересов «своих» этнических групп были взгляды на будущее государственное устройство независимого Конго. Одни партии (меньшая часть) выступали за унитарное государство с сильной центральной властью, другие – за аморфную, рыхлую федерацию, субъекты которой пользовались бы почти неограниченными правами, а порой проповедовали сепаратизм.
Положение в Конго вызывало озабоченность у Генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда. Побывав там во время блиц-турне по Африке в январе 1960 г., Хаммаршельд понял, что «неготовность» колонии к независимости неминуемо создаст ряд «проблем чрезвычайного характера» [123] . Он был убежден, что ООН должна сыграть стабилизирующую роль в ходе деколонизации Африки и сохранить ее в орбите влияния Запада. Вернувшись из турне, Хаммаршельд провел закрытое совещание со своими помощниками, которые пользовались его абсолютным доверием. Все трое были американцами – заместитель генерального секретаря Эндрю Кордье, сотрудник Секретариата Ральф Банч, секретарь Первого (политического) комитета Генеральной Ассамблеи, антрополог-африканист Гейнц Вишгоф. Они разработали конкретные меры по созданию механизма и инфраструктуры для присутствия ООН в Конго, в том числе и военного. Генсек направил в Конго своим специальным представителем Банча. У первого афро-американца, удостоенного Нобелевской премии, не должно было возникнуть проблем в налаживании контактов с конголезцами [124] .
123
Urquhart B. A Life in Peace and War. New York, 1987. P. 389.
124
Лесиовский В. М. Тайна гибели Хаммаршельда. М., 1985. С. 83–87.
Итоги майских выборов показали, что действительно общенациональной партии в Конго не было. Называвшее себя таковой Национальное движение Конго (НДК) завоевало наибольшее число мест в Национальном собрании, нижней палате парламента. Однако сильные позиции у НДК были только в двух из шести провинций – Восточной и Касаи, а в Катанге оно не провело ни одного своего представителя. Большинство остальных мест достались этнорегиональным партиям [125] . Сформированное по итогам выборов правительство не только не являлось единой командой, но было заведомо неработоспособным: в него вошли представители основных этнических групп, у которых были зачастую полярные взгляды на ключевые вопросы государственного устройства Конго, его внутренней и внешней политики.
125
Hoskyns C. Op. cit. P. 72–73.
Противоречия в конголезском руководстве олицетворяли политики, которые заняли два главных государственных поста. Премьер-министром стал 35-летний лидер НДК Патрис Лумумба, по этнической принадлежности батетела из провинции Касаи, работавший почтовым служащим. Он был националистом левого толка, популистом. Его речи были наполнены антиколониальной и антизападной риторикой, критикой этнического партикуляризма. Он планировал создать сильное унитарное государство, организовать крупный государственный сектор в экономике, проводить внешнюю политику, основанную на нейтралитете и панафриканизме. Блестящий оратор с харизмой вождя, Лумумба был импульсивным человеком склонным к романтизму. В 1959–60 гг. Лумумба имел контакты с советскими дипломатами, его приглашали посетить Москву, но приехать он не смог [126] .
126
Посол СССР в Гвинейской Республике П. И. Герасимов – МИД, 28 апреля 1959 г Запись беседы с председателем Национального движения Конго Патрисом Лумумбой о перспективах советско-конголезских отношений, 18 апреля 1959 г // Россия и Африка. Документы и материалы XVIII в. – 1960 г. Т. II 1918-1960. Под ред. А. Б. Давидсона и СВ. Мазова. М., 1999. С. 232–233; Давидсон А., Мазов С, Цыпкин Г. СССР и Африка. 1918-1960. Документированная история взаимоотношений. М., 2002. С. 258–259; Namikas L. Op. cit. P. 102–104.
Президент Конго Жозеф Касавубу 50-летний выходец из знатной семьи баконго, получил добротное католическое образование в школе и духовной семинарии, работал учителем и служащим колониальной администрации и частных фирм, слыл образцовым эволюэ. Двумя основными опорами его политических взглядов был консерватизм и баконговский национализм. Он выступал за сохранение традиций и укрепление власти вождей, вынашивал планы воссоздания средневекового государства Конго, где бы доминировали баконго. Возглавляемый Касавубу Альянс народа баконго (Абако) был создан в 1950 г. как культурно-просветительская организация для защиты духовных ценностей баконго от влияния европейцев и «пришлых» африканцев. Став политической партией, Абако сохранил этнорегиональную ориентацию. Коммунизм и панафриканизм вызывали у Касавубу стойкую аллергию. Проигрывая премьер-министру как публичный политик, в «имидже», (грузный, флегматичный, будто всегда сонный человек, не умеющий ярко говорить на публике), президент превосходил Лумумбу в искусстве закулисной борьбы.
Через неделю после провозглашения независимости 30 июня 1960 г., в стране вспыхнули солдатские бунты и антибелые погромы [127] . 10 июля Бельгия ввела в Конго войска.
11 июля из состава Конго вышла провинция Катанга. Председатель провинциального правительства Моиз Чомбе зачитал по радио декларацию о независимости. Основной причиной этого шага он назвал «стремление избежать опасности оказаться под пятой коммунистов». Чомбе обратился к Бельгии с просьбой оказать Катанге «техническую, финансовую и военную помощь» и выразил надежду на дипломатическое признание Катанги бывшей метрополией и «другими странами свободного мира» [128] . Чомбе был политическим антиподом Лумумбы, который олицетворял Африку рвущую оковы колониализма. Он вырос в одной из наиболее состоятельных конголезских семей и был прямым потомком Мвата-Ямво, правителя государства Лунда, существовавшего в XVI–XIX вв. на западе современной Народной Республики Конго и северо-востоке современной Анголы. После того как возглавляемое Чомбе Объединение африканских предпринимателей заключило соглашение с Союзом белых поселенцев, бельгийцы стали справедливо считать его своим надежным сторонником. В начале 1960 г. в Катанге проживало 32 тыс. бельгийцев. Многие «катабельгийцы» были «склонны хвастаться, что они “не бельгийцы, а катангийцы”», а некоторые из них «относились к Бельгии так же, как алжирские французы к Франции» [129] . Партия Чомбе Конакат разделяла и поддерживала сепаратистские настроения.
127
Merriam A. Op. cit. P. 403; Devlin L. Chief of Station, Congo. A Memoir of 1960-67. N-Y., 2007. P. ix-xi; Ронин В. «Русское Конго» 1870-1970. Книга-мемориал. Т. II. М., 2009. С. 396–399.
128
Kanza T. The Rise and Fall of Patrice Lumumba. Confict in the Congo. L., 1978. P. 199–200.
129
О’Брайен К. В Катангу и обратно. М., 1963. С. 128.
Советское руководство отреагировало на события в Конго заявлением от 13 июля. Действия Бельгии характеризовались как «акт агрессии», Чомбе был назван «ставленником иностранных монополий», а отделение Катанги – «незаконным и преступным действием, продиктованным корыстными интересами горстки финансовых и промышленных магнатов колониальных держав» [130] .
Отделение Катанги ставило федеральное правительство в трудное положение. Почти равную по площади Франции провинцию с населением 1,6 млн. человек называли «геологическим чудом», поскольку ее недра были баснословно богаты полезными ископаемыми. Занимавшая третье место в капиталистическом мире по производству меди и первое по добыче кобальта Катанга давала в конголезскую казну почти половину валютных поступлений.
130
Заявление Советского правительства в связи с империалистической интервенцией в отношении независимой Республики Конго, 12 июля 1960 г. // СССР и страны Африки 1946-1962 гг Документы и материалы. Т. I (1946 г – сентябрь 1960 г). М., 1963. С. 557.
Весть о событиях в Катанге застала Лумумбу и Касавубу в Лулвабуре. Они решили немедленно лететь в катангскую столицу Элизабетвиль, но там самолету с двумя высшими должностными лицами государства не дали разрешения на посадку [131] . Оставалось только искать внешнюю силу, которая могла бы восстановить порядок в стране и сохранить ее целостность. 12 июля Лумумба составил телеграмму генсеку ООН, которую подписал и Касавубу Премьер и президент потребовали срочно направить войска ООН для «защиты Конго от внешней агрессии, которая угрожает международному миру» [132] . Утром 13 июля в новой телеграмме Хаммаршельду Лумумба и Касавубу дали разъяснения относительно будущей операции: «Целью запрашиваемой помощи является не восстановление внутреннего положения в Конго, а защита национальной территории против акта агрессии, совершенной войсками бельгийской метрополии» [133] . Такая формулировка не давала оснований для вмешательства ООН во внутренние дела страны.
131
Colvin I. The Rise and Fall of Moise Tshombe. L., 1968, p. 28.
132
Frank, T., Carey, J. The Legal Aspects of the United Nations Action in the Congo. Background Papers and Proceedings of the Second Hammarskjold Forum. Tondel Lyman M., Jr., ed. Published by the Bar of the City of New York. New York, 1963. P. 14.
133
СССР и страны Африки. Т. I. С. 559.
В тот же день Хрущев на пресс-конференции в Кремле назвал обращение правительства Конго за помощью в ООН «правильным», но выразил сомнение, что Совет Безопасности должным образом на него отреагирует: «Трудно, конечно, ждать, что справедливое требование народа Конго найдет сочувствие в Совете Безопасности. Следует разоблачать этот орган, с тем чтобы народы видели, что Совет Безопасности превращен сейчас Соединенными Штатами Америки в инструмент для подавления свободолюбивых народов, на удержание народов в колониальном рабстве» [134] . Операцию ООН советский лидер признал «правильной» по двум причинам. Во-первых, войска ООН меняли войска Бельгии, члена НАТО. Во-вторых, Хрущев считал, что конголезский кризис стал шансом изменить неблагоприятное для СССР и его союзников соотношение сил внутри ООН.
134
СССР и страны Африки. Т. I. С. 553–554.
Ирландский дипломат Конор О’Брайен, работавший в Секретариате ООН на конголезском направлении, а затем представителем генсека ООН в Конго, на основе собственных наблюдений сделал вывод, что операцией в Конго командовал не «почти бессильный» Совет Безопасности и тем более «аморфная» Генеральная Ассамблея», а «совершенно неофициальный и несколько странный по своему составу» «конголезский клуб» внутри Секретариата. Это был штаб при генсеке ООН, который руководил операцией в Конго и «старался играть, не показывая своих карт». Клуб располагал всей полнотой информации, туда поступали секретные телеграммы сотрудников ООН из Конго. Эти донесения «резко отличались от той приглаженной картины, которая давалась в официальных сообщениях, распространявшихся среди делегатов Генеральной Ассамблеи». Членами клуба были сэр Александер МакФаркуэр (Великобритания), Чакраватхи Нарамсихан, генерал Индар Рикхи (Индия), Конор О’Брайен, Фрэнсис Нвокеди (Нигерия) и три американца: Ральф Банч, Эндрю Кордье и Гейнц Вишгоф. Последнего сам Хаммаршельд называл «серым кардиналом», и он был единственным членом клуба, кто в присутствии генсека продолжал «излучать собственную волну». Все важные решения принимали Хаммаршельд, Банч, Вишгоф и Кордье, – неформальная «конголезская четверка», сложившаяся в обстановке секретности еще в январе 1960 г. Группа «нейтралов, главным образом афро-азиатов», играла малозначительную, скорее декоративную роль [135] .
135
О’Брайен К. Ук. соч. С. 89–95.