Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.
Шрифт:
— Сделаю все, что в моих силах.
— Большего я и не прошу. Ты, конечно, хитроумный обманщик, но говорят, что слово твое такое же твердое, как Череп Кеткита.
Кикаха не понял, о ком речь, но смысл выражения был очевиден.
— Говори! Но только по существу!
Вейскам разинул клюв и издал хриплый каркающий звук. Краем глаза Кикаха уловил какое-то неясное движение. И прыгнул в сторону, одновременно разворачиваясь. Из лучемета вылетел алый луч, но в нападавшего все-таки не попал. Огромная лапа обрушилась на правое плечо Кикахи и сбила его с ног. Плечо пронзило болью. На секунду Кикаха почти лишился чувств.
Кикаха смутно ощущал, что летит по воздуху и что в паху у него жжет сильнее, чем в плече. Грянувшись оземь, он потерял сознание.
Сквозь медленно тающий туман проглянуло лицо Ананы — сначала смутное, как тень, а затем обретшее любимые черты. Женщина с тревогой глядела на него и повторяла:
— Кикаха! Кикаха!
— Я здесь, — отозвался он. — Повержен, но не убит, как мне кажется.
Кикаха попытался встать, но колени тотчас подогнулись Он опустился на землю и огляделся вокруг. Великан, напавший на него, недвижно лежал на спине. Ворона не было видно.
— Ты подоспела как раз вовремя, — сказал Кикаха. — Как ты здесь оказалась? Следила за мной?
Она облегченно вздохнула.
— Ты отошел просто помочиться, но — исчез! И я почувствовала что-то неладное. Полагаю, это чепуха, но у меня в последнее время обострилось чутье на опасности. Поэтому я пошла за тобой и увидела, как это чудовище отшвырнуло тебя, словно клочок бумаги. Тогда я его подстрелила.
Кикаха не стал упрекать ее за то, что она уничтожила возможный источник важной информации.
— А птица?
— Я не видела никакой птицы. Ты имеешь в виду ворона?
Кикаха кивнул.
— Того самого, о котором я тебе говорил. Как мы и подозревали, сестрицы работают на Рыжего Орка. По собственной ли воле или по принуждению — этого я сказать не могу.
— Значит, Рыжий Орк должен знать, что мы здесь!
6
— Вовсе не обязательно ему известно точное место, — поправил ее Кикаха. — Вряд ли он постоянно следит за нами.
Он рассказал Анане о том, как подслушал разговор между Элетой и вороном и как на него бесшумно и стремительно напал человек-медведь.
— Хорошо, что ты оказалась здесь как раз вовремя. Но полагаю, я и сам сумел бы справиться с этой тварью.
— Ты до умиления лишен самоуверенности, — улыбнулась она. — Оставайся здесь, соберись с силами, а я пойду за вороном. Если поймаю, мы услышим и все остальное, чего он не успел сказать.
— Ищи его не больше двадцати минут. Если не найдешь за это время, прекращай поиски.
Однако прежде чем уйти, Анана сбегала к ближайшему ручейку и принесла полную флягу свежей воды. Омыв Кикахе раны, она поднесла флягу к его губам, подождала, пока он напьется вволю, а потом встала.
— Вот! Это на какое-то время поддержит твои силы. Она коснулась своих губ большим и указательным пальцами, сложенными в овал, и щелкнула пальцами другой руки, послав ему таким образом воздушный поцелуй по-тоански, после чего скрылась за деревьями.
Кикаха лежал, глядя в ясное зеленое небо; спустя некоторое время он медленно и с трудом поднялся на ноги. Плечо ныло сильнее, чем промежность. Спина внизу одеревенела и грозила разболеться в ближайшем будущем. Из раны на плече сочилась кровь, хотя и не сильно, кровоточили также более мелкие раны от когтей на животе.
Подойдя к трупу, Кикаха внимательно обследовал его — вернее, ее. Однако первым делом он заметил, что Анана попала лучом в лоб чуть повыше глаз.
Существо — гибрид женщины и медведя — было как минимум семи футов ростом. Лицо — не то чтобы медвежья морда, но челюсти выступали вперед, словно у зверя, и судя по строению рта существу с трудом давалась человеческая речь. Хорошо она умела говорить или нет, но тоанский язык понимала наверняка. Лоб указывал на принадлежность покойной к высокоразумным существам.
На память пришли кое-какие предания медвежьего народа — индейского племени, обитавшего на втором ярусе. В них говорилось о потомках брачного союза между Великим Медведем и женщиной. На самом-то деле люди медвежьего народа утверждали, что они, как и человек-медведь, тоже происходят от этой пары. Но первые предки убитой великанши наверняка были созданы в лаборатории какого-нибудь Владыки.
На поляне уже кишмя кишели жуки и муравьи, привлеченные запахом разлагающейся плоти. Кикаха; шатаясь, побрел к лесу и сел на краю поляны, прислонясь спиной к огромному корневищу. Именно оттуда он и наблюдал за происходящим. Вскоре из лесу вышла Анана и настороженно огляделась. Ее осанка показывала, что она готова нырнуть обратно в заросли при первом же подозрительном движении или звуке.
Кикаха тихонечко ухнул, имитируя зов маленьких древесных лемуроидов. Анана так же ответила. Кикаха с усилием встал и подошел к ней.
— Ворон был уже мертв, когда я нашла его, — сказала она. — Его пожирал один из этих гигантских горностаев.
Они поговорили несколько минут и, выработав план действий, двинулись обратно к лагерю. Предложение Кикахи повергнуть сестер в шок и добиться от них признания в сговоре с Рыжим Орком было отвергнуто. Он хотел отрубить голову человеку-медведице и швырнуть ее сестрам под ноги, но потом согласился с Ананой, что лучше оставить красоток в неведении. Во всяком случае, до поры до времени.
По пути в лагерь они сочинили историю, объясняющую его раны. Хотя на него напала крупная кошка, сообщил сестрам Кикаха, но ему удалось вырваться и убежать от зверя. Анана встретила его и помогла доковылять до лагеря. Особо притворяться Кикахе не пришлось, и стонал он, лежа на земле, вполне натурально.
— Придется задержаться здесь, пока я не поправлюсь, — заявил Кикаха.
Поверили ли Элета с Оной его рассказу — этого он определить никак не мог. Принадлежность к тоанам заставляла их относиться с подозрением ко всему — даже к самым простым объяснениям.