Модести Блейз
Шрифт:
Вилли решил, что хорошенького понемножку, и снова включил мотор. Он направлялся к шоссе, пересекавшему Кап д’Антиб. Вилли возблагодарил судьбу за то, что позаимствовал «ламбретту», а не воспользовался взятой напрокат машиной, которую оставил на рынке. Учитывая интенсивность движения, на мотороллере он доберется до Канн гораздо быстрее.
Двадцать минут спустя Вилли уже оказался на бульваре де ла Круазетт, у порта. Продвигаясь по узким извилистым улочкам старого квартала, он вдруг увидел впереди шедшего не спеша высокого седовласого человека.
— Здравствуйте, здравствуйте, сэр Джи! Вот уж не ожидал вас тут встретить! — воскликнул он. — Какими судьбами?
Таррант оперся на трость. В интонациях Вилли чувствовалось напряжение, и он подумал, что, возможно, Хаган несколько заартачился.
— Я здесь не совсем официально, — пояснил он. — У меня в этом году никак не получалось с отпуском, и его высочество настоял, чтобы я поехал с ним. Поскольку мне было ведено уделить этому делу самое пристальное персональное внимание, я решил воспользоваться приглашением. Вот я и здесь.
— Значит, и шейх тоже здесь?
— Со всей своей свитой. — Таррант устало провел рукой по лбу. — Мы остановились в «Грей д’Альбионе». Одна большая семья. Начинаю чувствовать себя Лоренсом Аравийским [7] . С той лишь разницей, что он-то как раз получал удовольствие от столь причудливого общества. Мне же это не доставляет большой радости.
— Мужайтесь, старина. — Вилли по-прежнему вроде бы балагурил, но за его шутками чувствовалось напряжение. — Дай мне услышать радость и веселье…
7
Английский разведчик начала XX века, действовавший на Ближнем и среднем Востоке.
— Прошу прощения? — удивленно вскинул брови Таррант.
— Псалом пятидесятый, стих десятый.
— У вас, стало быть, есть еще одно призвание?
— Не то чтобы призвание, но в свое время я просидел в калькуттской кутузке год, и читать там было нечего, только псалтырь. Вот и выучил псалмы наизусть.
— Ясно, — сказал Таррант и, помолчав, спросил: — Что вас так беспокоит, Вилли?
— Сам толком не знаю. Можете оказать мне любезность?
— В чем она заключается?
— Дайте мне две минуты, потом идите к дому Хагана, первый слева, номер шестнадцать. Поднимитесь наверх и позвоните.
— И что потом?
— Там видно будет.
Модести сделала над собой усилие, чтобы отключить сознание от пульсирующей боли в заломленных конечностях.
Она разговаривала по телефону с Николь полчаса назад, значит, Вилли может появиться с минуты на минуту. Она напрягала слух, чтобы не пропустить ни малейшего шума или звука как за пределами квартиры, так и в ней самой. Это помогало позабыть не только про мучения, но и
У противоположной стены лежал связанный Поль и смотрел на Диди, истекая потом и ненавистью.
Диди посмотрел на часы и встал.
— Когда появится Гарвин, — сказал он, наводя пистолет то на Поля, то на Модести, — никому не шевелиться. Запомнили? Если один из вас крикнет, второй получит пулю. Ясно?
Внезапно он застыл и стал прислушиваться. По лестнице кто-то поднимался. Шаги делались громче. Кто-то остановился у двери. Зазвонил звонок. Хаган посмотрел на Модести, безмолвно призывая ее крикнуть. Она едва заметно покачала головой и отвела взгляд. Она взяла под наблюдение тот коридорчик, что вел в спальни и ванную.
Сжимая в руке пистолет, Диди мягко подошел к двери. Он взялся за ручку и рывком распахнул дверь. В этот момент из коридора появился Вилли.
Вилли держал за кончик лезвия нож. Еще мгновение, и в руке у него уже ничего не было, лишь лезвие блеснуло в воздухе. Оно вонзилось в руку, в которой Диди держал пистолет. Когда сталь впилась в кость, Диди взвизгнул и уронил пистолет, который тут же подхватил высокий седой человек. Он толкнул шатавшегося Диди в комнату и вошел, прикрыв за собой дверь.
Скуля, Диди повернулся, прекрасно зная, что увидит Гарвина. У того в руке появился второй нож, а глаза излучали арктический холод и сулили смерть.
— Прикончить его, Принцесса? — как ни в чем не бывало осведомился Вилли.
— Нет, Вилли, лучше развяжи меня.
Тут вторая волна боли захлестнула Диди, и он рухнул на стул, уронив голову на крышку стола. Из руки его по-прежнему торчал нож. Таррант взвесил в руке трофейный пистолет, но не сказал ни слова. Вилли склонился над Модести. Он освободил из замка руки, потом начал разрезать путы.
Когда Модести с трудом приняла сидячее положение, разрезанный халат упал, и Таррант увидел ее великолепные формы. Вилли заботливо накинул халат ей снова на плечи и разрезал ворот, чтобы завязать концы у нее на шее. Ее пальцы распухли и посинели. Вилли взял их в свои ладони и стал бережно растирать. Все его внимание было направлено на Модести, остальные в комнате перестали для него существовать.
— Сейчас принесу два тазика с холодной и теплой водой, — сказал он. — Окунай попеременно, и все скоро будет в порядке. Но у тебя выдались тяжелые минуты, Принцесса.
— Я это заслужила, — отозвалась Модести, и в ее голосе прозвучало презрение к себе и своей беспечности. Потом уже мягче она добавила: — Спасибо тебе, Вилли. С руками потом. Лучше возьми аптечку и перевяжи Диди, пока он не истек кровью. И помоги Полю.
Не без труда она подобрала нож Диди и встала на ноги. Вилли подошел к Полю, коротко кивнул ему и сказал:
— Привет, Поль. Как дела, приятель?
— Лучше, чем я заслуживаю, черт побери, — буркнул тот. В его голосе клокотала плохо сдерживаемая ярость. Лицо заливал пот. Модести присела возле него.