Модная история
Шрифт:
— Нет, ты вообще соображаешь, что говоришь! — возмущался молодой женский голос с лёгкой хропотцой. — Ведь ты потом жалеть будешь! Протрезвеешь, проснёшься завтра и прибежишь сюда ко мне ругаться! Нет, я на это пойти не могу! Иди к чёрту! Иди от греха подальше, ищи другой салон, в конце концов! Может, у кого и поднимется рука, но только не у меня!
Из парикмахерской вылетела заплаканная девушка с длинными распущенными волосами. Она поспешила к выходу и очень быстро скрылась из виду. За ней следом появилась молодая женщина в кокетливой униформе.
— Ко мне? — резко и бесцеремонно спросила она у Джейн. — На
— Я? Нет. Я жду Лидию Петровну. И так, брожу тут по этажу.
— Петровну?! Не жди! — круто отрубила парикмахерша. — У неё проблемы в семье. Не вернётся она сегодня. Ушла по семейным обстоятельствам.
— Вот как? — Джейн немного озадачилась и расстроилась.
— Слушай, вот рассуди — права я или нет?! — вдруг решительно спросила мастерица и крепко схватила Джейн за запястье правой руки. — Время у тебя есть? Ты же Лидку, ну, эту, Петровну ждала? Ну, вот послушай тогда пока меня.
— Да, как будто время есть, — миролюбиво улыбнулась Джейн.
— Пошли в баре сядем, перекурим, — по-хозяйски пригласила женщина.
Джейн послушно побрела за своей новой знакомой. Было очевидно, что в салоне только что разыгралась какая-то животрепещущая драма, и мастерице нужно было срочно выговориться. Джейн почему-то стало интересно её послушать. Ведь всякая женщина от природы любопытна…
Они присели за самый удобный столик.
— Людмила меня зовут, — представилась мастерица, закуривая сигарету. — Курить будешь?
— Я? Нет, не курю, спасибо.
— А я вот балуюсь, особенно если нервничаю. А как тебя-то звать?
— Евгения. Женя.
— Жека, значит. Ладно, слушай, Жека. Приходит сейчас ко мне одна клиентка, — начала Людмила, грациозно стряхивая пепел в пепельницу. — Побрейте, говорит, меня наголо. И в кресло ко мне — прыг! Я подошла, волосы её посмотрела. Богатые, густые волосищи такие! Да и девка красивая. А от неё самой коньяком попахивает. Вижу, девка поддатая, но в меру, слегка. Я ей говорю — вот ты представь, у тебя лицо загорело за лето, и хорошо так загорело-то. Я тебя сейчас побрею, а у тебя черепушка головы будет белая-белая и колючая. Будешь ты как привидение. А если ещё у тебя башка окажется неровная, с шишками? Люди же шарахаться будут! Типа ты — пришелец из космоса.
— А она что? — спросила Джейн.
— А она упёрлась — брейте меня и всё тут! — Люда хлопнула ладонью по столу. — Я, говорит, хочу жизнь заново начать, с чистого листа. Пусть с волосами уйдёт вся дурнота, вся отрицательная энергетика. У неё, слышь, мужик загулял. Изменял ей. Она с ребёнком маленьким в декрете. Ну, выследила, застала их, любовников, драку сгоряча устроила. Та шантеклера в ментовку заявление — хлоп! И не поленилась в поликлинику сходить, взять справку о побоях. Не, нормально, да? Виновата, так терпи тумаки! С чужим же гуляла — не со своим спала. Ну, видно, эта подруга её хорошо отделала, телефон сотовый ей разбила, ещё что-то попортила. Материальные ценности! В общем, суд был. Дали ей условно два года. Ещё пожалели, учли состояние аффекта и маленького ребёнка! А могли и посадить. За один телефон можно сесть спокойно — он же дорогой! Она из суда шла, живёт рядом, тут на Алтуфьевском шоссе в старых панельных домах. Ну, в нашем баре коньяком заправилась и ко мне прямиком. Меня, мол, осудили, так пусть
— Думаю, права, — коротко рассудила Джейн.
— Нет, есть, конечно, такие мастера, которым только деньги давай, а уж они тебя побреют за милую душу, да ещё потребуют приплатить за сложность работы. Волосы-то длинные! Вот не моё дело, а переживаю, — простодушно призналась Людмила. — Жалко её, дурёху. А у меня у самой руки до сих пор трясутся.
— Вы просто чуткий и душевный человек, Людочка, — резюмировала Джейн.
— Да, не могу я без души работать! — согласилась Людмила. — А вот скажи, разве может жизнь измениться, если побреешься наголо? Кто же ей такую ерунду присоветовал? Сама, наверно, придумала. Как тебе кажется?
— Я знаю лишь один случай успешного бритья, — медленно, будто раскрывая большой секрет, произнесла Джейн.
— Ну, расскажи! — заинтересовалась Люда.
— Есть такая манекенщица российского происхождения, Ольга Пантюшенкова. Она в Париже работает. Может, знаете, духи «Eden» от Cacharel, она их рекламировала? По всему миру в глянцевых журналах снимки были.
— Такие духишки в зелёном непрозрачном флаконе, будто травами пахнут! — Людмила проявила свою осведомлённость в парфюмерных ароматах.
— Точно!
— Духи знаю, а манекенщицу нет! — рассмеялась Людмила. — Но всё равно расскажи, чего она там учудила.
— У неё вначале карьера не задалась. Так вот, один стилист посоветовал ей остричься наголо. Но тон кожи обязательно выровнять в солярии! Он мыслил как вы, Людочка, насчёт загара. А у неё форма головы правильная, красивая. И глаза выразительные. И её заметили! И карьера пошла вверх. Но это очень редкий случай. Обычно волосы красят женщину, — завершила Джейн свой маленький рассказ.
— Да, волосы — это красота! — согласилась Людмила. — Вот, у тебя длинные, хорошие. Я всегда на волосы первым делом внимание обращаю. Заходи, если что. Укладка, окраска. Всё сделаю в лучшем виде. У меня рука лёгкая. Хорошая ты, видно, девка. О, там ко мне кто-то в дверь ломится. Клиент пришёл. Ладно, я пойду. Поболтаем с тобой как-нибудь в другой раз.
Людмила ушла, а на столе осталась лежать полупустая пачка сигарет «Vogue». Такие мелкие детали бытия всегда казались Джейн ироничной ухмылкой судьбы. Ведь «Vogue» — это и самый уважаемый журнал в мире моды, и фотография топ-модели Евгении Ворониной не раз появлялась на его обложке. С обложки этого журнала, собственно, и началось её восхождение на модный Олимп.
Голод настойчиво напомнил о себе. Джейн подошла к стойке бара и спросила у молодого человека:
— А что бы вы могли мне предложить покушать? Что-нибудь лёгкое. Салатик, творожок. Хотя у вас этого нет, пожалуй…
— Почему же нет? — располагающе улыбнулся ей молодой бармен. — У меня тут как в минимаркете — всё есть! Вот, посмотрите-ка на эту витрину.
Джейн обернулась. Сзади у стены стоял узкий и высокий холодильник-витрина. На его полочках аккуратно покоились молочные продукты в достаточном ассортименте.