Модноверие (сборник)
Шрифт:
Пусть и всплакнуть придется – пусть! Зато сама выбрала. Не заманена мандалой, не очарована песнями гуры.
И от Светки – прочь! Только квартиру найти.
Сняв ключ с кольца, бросила на палас и повернулась было к двери, но…
«…что я забыла тут? С Нерошкой попрощаться!»
– Кис-кис-кис.
Кот побежал к ней, а Алалей водил мышью, кликал, бормоча озадаченно:
– Что за… Где же… Алала, ты в мои папки лазила?
– Нужны они мне!.. Номер давай!
– Да вот… он был в этом файле, а теперь…
Гура
– Раззява, ты что, потер его?.. Как мы будем лепту отправлять? Княжьего гнева захотел?!
– М-м-мяу. – Нерон боднул Полю в голень, как бы понукая: «Уходи, скорее».
– А на трубе твоей?
– Не было! Мне-то зачем? Велено, чтоб только люди…
– О-ох!.. – Алала развернулась, крутанув юбкой как смерчем. – Поля, погоди, не уходи!.. Стой! Светка, держи ее!
– Кота лови! – вскочил гуру, догадывась. – Его работа, не иначе, ирода мохнатого!.. То-то по ноутам сидел, зверина, шпион княжеский!
Светка – к Поле, как хищница; кот – прыг на Светку, выпустив когти и оскалив пасть. Рыжая отпрянула, зато Алала метнулась за кочергой и вприпрыжку к ним с железякой. Но и ее клыки с когтями стормозили.
Поля повернула ручку и рванула дверь – вот, спасение!..
– Звони в охрану, что она украла, – пусть перехватят внизу!
У Поли сердце в пятки.
За что?.. Это они, они у нее год жизни украли!
ДИНЬ-ДОН! – ударило на лестничной площадке. Из щели между дверей лифта дохнул ладанный дым. Поля разом поняла – кабина пришла сверху, из золотой пирамиды на крыше.
Створки разошлись, в дыму вышли двое. Здоровенный мужичище, бородатый и гривастый, не по погоде в сланцах, поло и бермудах. С ним парень вроде послушника – в скуфейке и подряснике, с баллоном у бедра, в руках пейнтбольный маркер наперевес, поверх скуфьи очки ночного видения с маской.
– Э-э, Михайло Потапыч, сколько тут нежити-то расплодилось! – звонко воскликнул парень, поднимая ствол. – Я займусь.
– Займись, Вася, будь добр, – прогудел бородач сокрушенно. – Моя вина, недоглядел, недоучел.
Парень двинулся вперед, поводя окулярами и мимоходом бросив Поле:
– Ну-ка, девушка, в сторонку. А лучше ляг и закрой голову руками.
– Что?..
– Мало ли, рикошет. Шары теплые, с Бутана, остудить некогда. А ты – стоять! Ладони к лицу! К лицу, я сказал!..
– Нет, не надо! – запричитала Светка, но команде подчинилась. Парень, взяв прицел выше ее макушки, одиночным выстрелом разнес мафлока в клочья. Поля видела – из пустоты над рыжей головой брызнуло грязью.
Дальше Вася бил очередями – благо фидер над стволом полнехонек, дистанция короткая. Желатиновые шарики со святой водой надежно валили астральных вампиров, как те ни метались по лофту в попытках укрыться.
Суров и короток был княжий суд над лукавыми и нерадивыми слугами. Алалей с Алалой только и делали, что кланялись и умоляли о пощаде:
– Не погуби, хозяин-батюшка!
– Я вам что поручал? – сурово вопрошал он. – Дом держать, порядок соблюдать. А вы? Развели гнездо мафлоков, дев чаровали-морочили, сами насосались как клещи собачьи… А что с артефактами делали! Кефир совали в них и колбасу протезную!.. Недостойны вы того обличия, что получили. Я вас породил, я вас и дезинтегрирую! Оба – марш в растворило!
– Князюшка, помилосердствуй!
– Твоей лепты ради старались!..
– Умолкни, пустотелая. Лепта шла на великое дело, не мне, но как вы ее добывали… тьфу! В растворило, а не то из дома выкину. Тебя в цветмет, в утиль, а тебя плотникам – только и годишься, чтобы гвозди забивать.
Светка, обнаружив на своих плечах куски черной медузы, сомлела. Поле с Васей пришлось отвести ее к кровати, чтобы отлежалась и вернулась в разум. Пока она слабо стонала, двое рядом с ней тихо беседовали, а Нерон после схватки отдыхал под ласковой ладонью Полюшки.
– У нас просто, – объяснял Василий. – Подчиняюсь патриаршему благочинью в Таиланде – ближе к Бутану нет, – а числюсь как удаленный послушник. Послушания мне по е-майл передают, так скорее.
– А князь?
– Князь на духовном пути. И то спотыкается, поскольку не всеведущ и не в ладах с информационными технологиями.
– Но ведь он на острове?..
– Поля, до его острова доедешь только моим лифтом. Он фигура, а мы младше. На тот уровень нам рано – кабина в шахте встанет.
Между тем Алалей – мрачнее тучи, – вынес роковое растворило и приладил к табуретам. Алала рыдала, князь молча ждал.
– Михайло Потапыч, – подал голос Вася, – а может, оставить их?.. Для исправления.
– Кого?.. В истинном виде они безопаснее для окружающих.
– Понятно, провинились. Грех да беда на кого не живет. Вспомни, каким ты меня подобрал.
– Ты человек, с душой, а эти…
– Мы в церкви делаем проводку, она служит. Типографский станок катехизис печатает, тоже служение. Вещи полезны, если их применять правильно.
– Не лифтером тебе быть – миссионером, тайцев обращать… – Князь призадумался, а Вася продолжал:
– Набрались в людях чего надо и не надо, вышла ересь, и они ее несли. Легким путем и без ума иначе не бывает. Пусть теперь дело несут. Для начала, например, науку здравия и женское достоинство.
Замерев, гуру и гура вслушивались в судьбоносный разговор. Князь колебался, но жалость к верным, заблудшим вещам брала верх.
– Здравие!.. Проповедовали диабет – и вдруг за здравие! – проворчал он.
– С циклом лекций по России… Пиар есть, аудитория имеется – зачем терять их наработку? Сделают ребрендинг, в заблуждениях через инет раскаются – ну и во славу…