Мое чужое лицо
Шрифт:
Вот так вот — достаточно сухо, чтобы соблюсти дистанцию, но и достаточно откровенно, чтобы не показаться сухарем. Хотя, почему его должно волновать, что о нем подумает эта женщина? Ответ пришел не сразу, через несколько дней, и буквально сбил его с ног своим напором и попаданием в цель.
« Ах, уважаемый А.Д. Симонов! Зачем же вы лукавите, и, прежде всего, перед самим собой? Знаете, почему ваши вопросы не приносят вам боли? Потому что вы не хотите взглянуть в их корень, в первопричину. Вы так же не хотите взглянуть в последствия вашего равнодушия. Вы утверждаете, что готовы протянуть руку помощи всякому? Но что вы можете дать? Горсть монет, таблетку от боли, надрез на коже? А что еще? Что есть у вас такого,
Артем ощутил себя так, словно его ударили чуть ниже грудины, в солнечное сплетение — так, что перехватило дыхание. Эти слова вызвали в нем бурю эмоций, захотелось расписать ей, в чем она не права, опровергнуть каждое слово, но он остановил себя. Зачем? Кто она такая, чтобы он выложил всего себя перед ней? Но совсем не ответить он тоже не мог. К тому же, в глубине души он понимал, что доля истины в этих обвинениях есть.
«Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете. Что вы знаете обо мне, чтобы делать такие заявления? Вы знаете кого-то, кого я обидел? Или вы знаете кого-нибудь, кому я отказал в помощи? Так скажите об этом прямо.
Как помочь вам, я просто не знаю, так как не знаю, что с вами происходит и так как я хирург, а не психотерапевт.»
Ну вот, опять намекнул ей, что лучше ей обратиться к психотерапевту. На самом деле ей лучше даже к психиатру, но вдруг обидится еще…
«Ах, как забавно! Хирург! А при чем тут ваша специальность? Я говорю о вас, как о человеке, как о мужчине, как о друге, в конце концов. Вы не знаете, что со мной происходит? Все очень просто — разногласия. Внутренние разногласия. Если вы скажете, что вам это незнакомо, я, простите, не поверю. Но я, в отличие от вас, признаю свою проблему. И пытаюсь бороться с ней с открытым забралом. А вы? Что делаете вы? Вы делаете вид, что у вас этих проблем нет. И еще — вы делаете вид, что проблемы других вас не касаются. Я могу рассказать о вас многое. Ведь вы не женаты, не так ли? И у вас даже нет никого, в ком бы вы растворялись, не задумываясь ни о чем. И знаете, почему? Потому что любой человек — это сложное сплетение проблем, черных и белых сторон, проблесков счастья и бездны несчастья. И как только вы сталкиваетесь с чем-то, что непонятно для вас, что недостаточно освещено и требует дополнительных усилий от вас — вы тут же ретируетесь, удаляетесь, оберегая себя не только от проблем этого человека, но и от копания в самом себе. Потому что погружение в другого всегда сопровождается раздеванием собственной души.»
Он не стал отвечать на это письмо сразу. Ему пришлось задумать над её словами, прежде чем сформулировать, что он думает по этому поводу. Она была права и не права. Да, он не привык копаться в личных проблемах людей, ему хватало человеческой боли на работе. Врачей учат испытывать эмпатию к больному — не симпатию, не антипатию, а именно эмпатию. Когда перед лицом пациента ты сочувствуешь его боли и проблемам, но, едва выйдя из палаты, забываешь об этом. Если бы не эта тактика, врачи бы сошли с ума от переживаний за каждого. Артем постепенно переносил этот навык и на остальных. В личных отношениях он старался избегать острых углов. Но ведь не от того, что был таким черствым и закрытым, а потому, что не считал себя вправе лезть человеку в душу. Он не любил вторжения на свою территорию, и считал, что и другим его вторжение не нужно.
А сейчас…Какой шанс может быть у отношений, начало которых построено на лжи, обмане, сложностях и непонимании друг друга? Как он мог даже думать о попытках распутать узел, где не видно ни начала, ни конца? Да, он хотел этих отношений, да, они мучили его своей непонятностью и незаконченностью. Он постоянно думал об этом, терзался своим непониманием, но разве мог он что-либо изменить? Не он запутал этот клубок, как он может его распутать? Впрочем, это не имело никакого отношения к тому, о чем писала незнакомка. Или..?
Альбине пришлось еще раз съездить на квартиру Кати, вызвать квартиросъемщицу и сдала ей ключи. Все, с этим закончили. Жизнь вновь становилась легкой и решаемой, как простая задачка. Машина, деньги, связи. Альбина усмехнулась, когда подумала об этом. Выглядит, как много, а весит мало. Да, это дает некоторую свободу в действиях, не более. Смешно, что она так переживала о возможной потере всех этих восстанавливаемых благ! Теперь надо было подумать о том, куда вложить деньги и чем заняться.
С тех пор, как проводили Сашу, Симонов не появлялся и позвонил только пару раз в первые дни после отъезда Лаврентьевых. И все. И даже после новостей о Дормич от него не было ничего слышно. Альбина на могла поверить, что ему абсолютно все равно. Она так же была почти уверена, что Артем не поверит этой истории. Но он не звонил. А она не хотела навязывать свое общество человеку, который, зная про неё все, не хочет с ней общаться. Тёма вычеркнул её из жизни тогда, вычеркнул и теперь. Глупышкой был, глупышкой остался…
Дни понеслись с невероятной быстротой. Дни, наполняющиеся, словно пустой сосуд, теми же лицами и разговорами, что наполняли её жизнь раньше. Внимание прессы, интервью, знакомые Дормич, пытающиеся теперь приблизится к Лаврентьевой, чтобы выяснить подробности… Она обнаруживала себя в тех же местах, где бывала раньше, среди тех же людей. И даже Влад как-то пригласил её на ужин, дав понять, что не прочь продолжить знакомство в более интимной обстановке. То ли знакомый запах его привлек, то ли формы, она не понимала. А может, это был просто азарт охотника за неизведанным. А Катерина приобрела в мире Дормич славу неизведанного зверя, с повадками звезды, знанием дела, и абсолютно невнятным происхождением. Впрочем, все списывалось на влияние Дормич, чьи повадки и рассуждения очевидно проглядывались в Катерине. Влад посоветовал её вложиться в какое-нибудь дело — либо открыть новую косметическую линию, либо модельное агентство, либо дизайнерскую линию одежды. Любой продукт с именем Альбины Дормич пока еще будет идти на ура, рассуждал он. Пока не забыли о её существовании.
Альбина подумала, что идея неплохая. И даже уже придумала, что это может быть аксессуарная линия, сумочки, ремни и тому подобное. Она знала людей в этой области, знала, с чего начать. Вереницей пошли одна за другой встречи, появились новые знакомые. Появился секс. Она вновь кинулась головой в тот же омут случайных связей, ища забвения от своих снов, пытаясь стереть из памяти Тёму. Проделав такой огромный марафон по жизни, она вновь вернулась к тому же, от чего начала свой бег изначально. Она вновь бежала от Тёмы. Она не понимала его, не понимал, почему он так поступает, о чем он думает. Она не знала, как себя с ним вести.
Куда удобнее было играть по известным правилам — чуточку наслаждения без всяких обязательств и глубоких чувств.
Теперь к её связям прибавились еще и новая разновидность — неудачники, стремящиеся урвать кусочек связей и денег новоявленной бизнес леди и готовые за это усладить любые её прихоти. Прежнюю Дормич такие образчики особо не доставали, боялись, что у такой красавицы и без них хватает секса в жизни. В Катерине же они увидели потенциальную жертву их игр, женщину, имеющую все, кроме красивого лица. Поначалу Альбина купилась на их комплименты, находя в них источник повышения самооценки, но скоро поняла, насколько отвратительно и фальшиво все это, хотя время от времени все равно теряла бдительность.