МОЁ ДЕТСТВО

Черевков Александр Сергеевич

Почти в темноте набросал на печку соломы, небольшой стог которой был рядом с печкой. Затем забрался на печку и лёг там спать. Тарзану было высоко забираться на печку, поэтому он развалился на соломе возле русской почки.

Собакам лучше спать на соломе возле печки, чем на соломе, расстеленной на печке. Ведь собака хоть и друг человека, но она всё равно любит больше природу, чем человека.

Кроме того, пёс будет охранять меня всю ночь возле русской печки, а ни буду охранять пса в эту ночь. Утром засветло разберёмся, кто из нас кого охраняет лучше.

Несмотря на то, что мы были далеко от дома, нам было не очень страшно. Хотя бы по тому, что мы были больше сельские, чем городские. Несмотря на то, что оба родились в городе.

Родился в хате-мазанке Старого хутора, а Тарзан родился в самом центре двора в Старом хуторе. Затем нас сосунками перенесли по висячему мосту в дом и там обоих выкормили.

Теперь мы по духу больше сельские, чем городские и совсем не боимся спать ночью на природе. Мы почти каждый день, до самой темноты, живём на природе рядом с домом.

Бывает, что засыпаем на соломе в коровнике. Затем мама переносит меня из коровника домой, а пёс продолжает спать на сене. Ночью поезда и машины почти не ходили.

Наверно, не хотели тревожить наш сон? Вот только ночные животные и птицы часто беспокоили нас, особенно Тарзана, который беспокоился за мою безопасность и каждый раз рычал на того, кто приближался к месту нашего ночлега.

Больше всего доставали нас ночные птицы, которые почти беззвучно летали над русской печкой и часто ухали где-то над головой на ветках небольших деревьев.

При первом же шорохе или уханье ночной птицы пёс начинал рычать или даже лаять. Пару раз за ночь псу пришлось даже погавкать, когда где-то рядом с нами выл шакал, также тявкала лисица. Хорошо, что в этом овраге не было волков, гиен и рыси, тогда бы досталось мне и моему псу, который готов был отдать за меня свою жизнь.

– Боже мой! На что ты похожий?! – услышал рано утром голос мамы над своей головой. – Горе ты моё луковое. Когда ты угомонишься и перестанешь искать себе приключения?! Мы с отцом всю ночь тебя искали. Даже речку процеживали сетками. Думали, что ты с псом утонул в речке.

Поначалу думал, что мне все приснилось, будто вместе с Тарзаном целый день искал приключение в зарослях кустарника. Но когда открыл глаза, то обнаружил себя на русской печке.

Рядом была мама, отец и мои многочисленные родственники. По их виду можно было догадаться, что в отличие от меня и Тарзана, они не днём, а ночью искали меня и моё приключение, за которое влетит нам обоим домашним арестом. Лишь бы только отец не всыпал мне хорошего ремня.

– Ты должен сказать спасибо своему псу. – сердито, сказал мне отец, снимая меня с русской печки на землю. – Если бы не Тарзан, который привёл нас сюда, то ты бы так и жил здесь в овраге.

Ни чего, ни стал говорить своему отцу. Тарзану спасибо тоже ни стал говорить. В моём положении лучше было помолчать. Мог только представить, как сейчас будут судить меня дома все наши многочисленные родственники терские казаки, которые соберутся у нас во дворе.

Поколение моих родителей будут требовать, чтобы наказать меня строго. Может быть, даже выпороть хворостиной или мокрой тряпкой? Дедушки и бабушки будут доказывать, что все прошли через путешествия и приключения, остались живы и здоровы.

Всё закончится тем, что Тарзана на сутки посадят на цепь, а меня на сутки посадят под домашний арест рядом с кроватью парализованной бабушки.

Наверно, целый час мы толпой выбирались из зарослей кустарника на автомобильную трассу? Затем перешли по автомобильному мосту на правый берег речки.

Дальше по правому берегу речки прошли к висячему мосту на левый берег и оттуда прошли к нашему двору. Всю дорогу меня тащили словно щенка за шиворот, так как боялись об меня запачкаться, или даже получить от меня какую-то заразу.

Ведь мы с Тарзаном так сильно испачкались, что нас надо было стирать. В отличие от людей, мой пёс оказался умнее всех нас. Тарзан не пошёл с нами вокруг через висячий мост по канатам.

Теперь у моего пса был свой путь из зарослей кустарника к нашему двору. Когда мы перешли через висячий мост, то на другом берегу речки нас встречал верный пёс своим радостным лаем.

В отличие от меня он успел вымыться на мелководье в речке и выглядел таким чистым, словно готовился к свадьбе. Отец давно поговаривал, что пара нашему псу обзавестись собственной семьёй, чтобы он не шастал со мной, где попало, а занимался своими щенками.

– Посмотри, на кого ты похож! – сказал мне отец, когда оставил меня во дворе на суд родственникам, а из дома вынес огромное зеркало и свой фотоаппарат, чтобы сфотографировать меня для истории нашего рода. – У нас в огороде пугало от ворон выглядит на много лучше, чем сейчас ты перед родственниками. Даже кусочка чистого тела на тебе нет. Одна только грязь и рваные трусы.

Посмотрел на себя в огромное зеркало и едва сдержался, чтобы не засмеяться. Так как из огромного зеркала на меня смотрело неизвестно что, но не моя личность.

Говорить об одежде на мне было нечего, так как одежда отсутствовала, а вместо одежды на мне висели какие-то куски тряпок от бывших трусов, майки и панамки на голове.

На ногах от сандалий одни куски того, что совсем недавно называлось новыми сандалиями. На моём теле фактически не было чистого места. Всё моё тело, так же как бывшая одежда, изодрана и испачкана до такой степени, что даже страшно представить, как вообще выжил в кустарниках. Кусок рваного тела и больше ничего.

– Ладно! Хватит тебе любоваться собой, – спокойным голосом, сказал отец. – Давай тебя сфотографирую на память. Затем будем тебя отмывать со шланга и судить всем родом. С грязным видом в дом мы тебя не пустим. Надо тебе вначале принять нормальный человеческий вид.