Мое наваждение
Шрифт:
— Дааааш, — жалобно позвала я, — что это все значит то? А?
— Похоже, он отдал право решать его жизнь тебе… Уж не знаю, что там у него на планетке происходит, но теперь он точно стал твоей личной проблемой, очень большой причем, — бурчал Даш, подымая крылатого на руки и унося в его каюту.
Прошла следом за ними и сев рядом с парнем и стала ждать, когда синеглазый придет в себя и объяснит, наконец, что это было за представление. Тари очнулся лишь через час, когда я уже начала клевать носом.
— Вика? — раздался его удивленный голос.
— А
— Я просто вообще никого не ожидал увидеть… — смутился парень, косясь на мою руку.
Я посмотрела на него, и, указав пальцем на клеймо на его груди, спросила:
— А это что такое?
— Знак принадлежности моей жизни тебе, — тихо ответил златовласый, рассматривая этот самый знак.
— У меня лишь один вопрос… Зачем? Я спасла тебя просто, потому, что понравился, я не ждала от тебя никаких жертв. Особенно таких.
— Моя жизнь никогда ничего не стоила… Если и тебе не нужна… То тебе достаточно приказать и я убью себя.
— Чего!? Я тут рискую, спасаю его, а он "я убью себя"!? — я так разозлилась, что даже замахнулась в желании ударить этого паршивца. Но его реакция меня остановила, он не дернулся, не отшатнулся, не перехватил моей руки, а лишь со смирением закрыл глаза в ожидании удара. Это, черт возьми, что за реакция!?
— Слушай, — вкрадчиво спросила я, — а, если не я, а кто другой на тебя замахнется? Что сделал бы?
— Если не прикажешь не трогать, то или руку сломаю, или еще что. Но любое твое пожелание я выполню, метка не даст ослушаться.
— Любое? Любое!? А если я захочу, чтобы ты с моста прыгнул или с голым задом ходил? Эти тоже? Что ты делаешь!? Стой! — вскрикнула я, увидев, как с видом обреченной решимости он начал расстегивать брюки.
Мама дорогая! Это что за клятва такая, что превращает чело… существо считай в раба? Но меня послушался и заголятся перестал. Боже! Даш прав! Проблема, нет, ПРОБЛЕМА!
— Так, а почему тебе нельзя ослушаться? Что будет?
— Чем сильнее я буду противиться, тем сильнее будет боль от печати, пока она не убьет меня.
— Твою же! Опять смерть! — выдохнула я, падая на кровать на спину, направив взгляд в потолок, чтобы обдумать, — Скажи мне, а зачем ты вообще эту клятву принес? Я же не просила.
— Я обязан был так поступить, это обязанность любого спасенного. Любой лари так поступит.
— Лари? — устало поинтересовалась.
— Да, так называется наша раса.
— И что потом происходит у вас с теми, у кого такая привязка?
— Я точно не знаю… Служат спасшему, как прикажут. Ну, или пока не спасут своего спасителя, тогда клятва считается выполненной.
— То есть, чтобы разорвать это, тебе надо меня спасти? И больше никак?
— Никак… Наверно…
— Наверно? — я вся превратилась в слух.
— Была древняя легенда, один юноша спас девушку, она выполнила свой долг и стала ему служить, но спустя время они влюбились друг в друга, и говорят, что в день, когда были сказаны признания в любви, клятва посчиталась исполненной. Но это лишь легенда…
— Так, два способа лучше, чем ничего… Берегись! Буду влюблять! — пошутила я, вскакивая с кровати в более приподнятом настроении и чмокнув ошарашенного парня в щеку, ушла к себе.
Боже! Мне столько надо обдумать, столько понять для себя. Но об этом позже. Мне нужно отвлечься… Хочу пироженку!
Разговор по душам
Тари.
Прошел к кровати и присел на краюшек, касаясь пальцами место поцелуя на щеке. Странная она… У нас те, кто принимают клятву жизни от спасенного, гордятся этим, даже по статусу подымаются. А она недовольна стала. Хотя выдохнул с облегчением, когда понял, что про голый зад она пошутила. Боялся все же, что получив власть, принудит ублажать ее в постели. Что греха таить… Бывало, когда спасенного принуждали и к такому, и не единожды. Обществом осуждалось, конечно, но клеймо ослушаться не давало.
Но все же… Я не вернусь домой, хоть и буду безумно скучать. Я там никому не нужен. А с Викой мне почему-то хорошо. А еще она добрая. И пусть теперь моя жизнь больше не принадлежит мне, но я уверен, что правильно поступил. Может, и я научусь любить… Кстати, у кого бы из них спросить, что это? У девушки как-то стыдно… Поговорю с капитаном.
Решившись, направился на капитанский мостик, где застал мужчину над какой-то разобранной панелью, бурчащего себе поднос:
— Ну и чего не так? Почему работать не хочет?
— А почему у нее и не спросите? — поинтересовался у пирата.
— Это как это так? — удивленно посмотрел на меня тот.
— Ну, вон же, зеленый огонек ее души, если прикоснуться, то можно его услышать, — странные люди, все же очевидно. Пожав плечами, подошел к разобранной панели и коснулся огонька. Тут же на меня обрушился поток жалоб.
— Зеленый огонек души? Где зеленый? Тут только красный индикатор, — удивлялся рядом Даш.
— Тшш… — приложил палец губам, стараясь расслышать, что нужно панели.
Мужчина рядом застыл, изучающе смотря на меня. Дослушав жалобы, я стал озвучивать их пирату, вот, интересно, а почему его левый глаз дергается?
— Она говорит, что вы ее давно не протирали от пыли, что насекомые ее постоянно щекочут. А еще она считает, что вы любите стартовую панель, а ее совсем не любите. Даш, а можно вопрос?
Дашир как-то странно икнул, нашарил не глядя сиденье кресла и грузно в него рухнул. Дождавшись кивка спросил:
— А что такое любовь?
— Любовь? Любовь, мальчик, это чувство к другому существу, для нас с тобой к самочке/девушке. Это чувство заставляет тебя волноваться о ней, переживать за нее, желать ей счастья даже, если не с тобой. А так же оберегать и защищать, дарить ей ласку и нежность, быть рядом, строить семью. Ты это должен почувствовать сам, когда влюбишься, то сердце подскажет.