Моё пепельное счастье
Шрифт:
– Нет… – Не переставая смеяться, ответила я. – Я боюсь публики, но все же иногда пою, когда мы собираемся с друзьями. Так что, когда-нибудь я спою для тебя, но не сейчас.
– Я ловлю тебя на слове.
– Договорились.
От озера веяло холодом, поэтому мы свернули с тропинки и направились вглубь липовой рощицы.
Алекс нарушил молчание первым:
– Так чем бы ты хотела заниматься помимо пения и журналистики?
– С недавних пор у меня появилась мечта. – И довольно глупая мечта, не знаю, на какой черт я вообще о ней начала рассказывать. – Хочу открыть центр помощи для людей с Амнезией. –
– Так в чем, по-твоему, мнению, должна заключаться работа центра?
– Заинтересовано спросил парень.
– Я часто натыкалась на статьи, в которых говорилось о людях с диссоциативной амнезией4. Люди не помнили о себе ничего. Ты только представь себе, совершенно ничего, сплошная пустота в голове. Полиции не удавалось найти их родственников, и больные просто терялись по жизни. Замыкались в себе и не стремились к самопознанию.
– Я хочу открыть место, где эти люди смогут жить до тех пор, пока не встанут на ноги и не смогут сами обеспечить себе жилье. Чтобы у них была психологическая поддержка, люди, на которых можно положиться, работа приносящая доход и крыша над головой.
Все то время что я воодушевленно болтала, Ник вдумчиво молчал. Переваривая каждое мое слово.
В нашем мире слишком много вещей вселяющих страх. Люди просто выходят из дома в супермаркет и больше не возвращаются. Так как где-то по дороге их сбивает пьяный водитель, или же у них просто останавливается сердце.
Мало кто из нас когда-либо задумывался об этом. А если и задумывался, то не придавал особого значения.
А ведь все ценное, что каждый из нас имеет подобно пеплу. И любой, даже самый легкий ветерок может развеять его. Сделать так, будто бы ничего и не было.
Изначально, с самого раннего возраста нас готовят к тому, что ничто на этой земле ни вечно. Мы год за годом учимся терять любимые игрушки, вещи, друзей, родных, деньги, время. Но никто не готовит нас к тому, что однажды мы можем потерять то, что действительно делает нас «самим собой» - нашу память.
Должно быть страшно, проснуться однажды утром и не знать где ты находишься, а подойдя к зеркалу не узнать своего лица. Ты забываешь себя и драгоценные моменты жизни, которые согревали тебя в самые трудные времена. Пепел твоей памяти развеян, и ты больше НИКТО и зовут тебя НИКАК. Белый холст, без права на яркую жизнь.
– Глупая и не прибыльная затея, я знаю. Просто, это так страшно – не помнить кто ты.
– Нет, это не глупо. Это великодушно. – Задумчиво ответил Ник. – Я думаю, что мы сможем это сделать.
– Мы? – Удивленно переспросила я.
– Да. – Улыбаясь, ответил Ник. – У меня есть деньги и связи, а у тебя великие цели и идеи.
– Но почему?
– Запинаясь, проговорила я, все еще не веря в происходящее. – Почему, ты хочешь помочь мне?
Ник ответил не сразу, его молчание длилось некоторое мгновение, и когда я уже было, подумала, что он ничего не ответит, он произнес:
– Хочу быть лучше, чем мой отец. – Даже лучезарная улыбка не могла перекрыть злость, горящую в его глазах. Что же такое может сделать отец сыну, чтобы он
– Есть. – Я постаралась ободряюще улыбнуться. Мне нравится этот парень, не смотря на всю темноту в его жизни, мир денег и власти (которые зачастую портят людей) он остается добрым, открытым, успокаивающим.
– И какое же?
– «Пепельное сердце»! – Торжественно произнесла я.
– «Пепельное сердце»? – Переспросил Ник. – Почему именно сердце?
– Потому что «пепельные мозги» звучат устрашающе.
– Ты сделала что? – Рассвирепела Эстер, стоя передо мной в старой, растянутой футболке и серых спортивных штанах. Ее любимая пижама, которой, наверное, уже лет десять. Эстер никак не может расстаться с ней, что меня жутко бесит. Я предпочитаю избавляться от старых вещей, а не хранить их.
– Позвала Макса и Ника на ужин, – невинно ответила я, потупив взор. Я знала, на что шла. Реакция Эстер весьма предсказуема, сейчас она проорется на меня, а затем, вернувшись в свою комнату, примется выбирать наряд для завтрашнего вечера. В итоге все закончится тем, что завтра днем мы поедим в магазин за новым платьем для Эстер. Так как старые, цитирую: «Это вообще позор!». Поэтому смотря на нее сейчас – я мысленно улыбаюсь и от радости топаю ножками. Ей нравится Макс, хотя сама она уверяет себя в обратном.
– Мне кажется, ты вообще умом тронулась. – Продолжала верещать подруга. – Ты понимаешь, что пригласила в наш дом совершенно не знакомых людей.
– Тебя я тоже когда-то плохо знала. – Как ни в чем не бывало, ответила я.
– Они могут оказаться психами.
– Ну, с тобой же я как-то справляюсь. – Пошутила я. – Психом больше, психом меньше. Какая разница?
– Это не смешно. – Взвизгнула Эстер, и я ели удержалась, чтобы не расхохотаться. Вот разбушевалась. – Эмили, нельзя быть такой наивной. Ты как ребенок веришь, что все люди хорошие. Но это не так.
– Я знаю, что не все люди хорошие. Прекрати утрировать. – Ее колкие слова, перешли всякие пределы. Мне больше не хочется смеяться. – Не веди себя так, словно я дура. Мы обе знаем, что это не так. Макс и Ник хорошие парни и нам не повредит общение с ними.
– Это ты сказала Кайлу, когда рассказывала про ужин? – Я уставилась на нее во все глаза, не понимая при чем тут мой парень. – Ты же не сказала ему про парней? Ведь так, Эмили?
– Я рассказала ему о Максе и Нике, – резко ответила я. Даже резче чем мне этого хотелось, но эта пигалица выводит меня из себя. – Как ты могла подумать, что я могу обманывать Кайла? Ты не хуже меня знаешь, как сильно я его люблю.
– Раз ты так сильно его любишь, почему не рассказала про ужин?
– Я побоялась. – Честно ответила я, опустив голову, пряча лицо за занавесом волос. – Я не знаю, как сказать ему об этом. Если он попросит меня отменить ужин, я не смогу.
– Ты думаешь, он не поймет? – В ее голосе больше не было злости и обиды. Эстер села около меня, нежно обнимая. Я опустила голову на ее плечо в поисках поддержки. Вот так всегда: я порчу ей настроение, она срывается на мне, а затем утешает. Время идет, мы становимся взрослыми, но это никогда не меняется.