Шрифт:
Глава 1.
Стадия восприятия.
Все привет. Я обычная девушка. Мне пятнадцать, но это ненадолго. Завтра я стану старше еще на один год. Кристина Скворцова- коза! Вчера снова ее шуточки про гота. Все из-за моего стиля. Черный всегда был мне к лицу, а косметика на моем лице ради самовыражения. Я не отношусь не к одной субкультуре. Я не панк, не гот, не эмо. Я это я! Вот только объяснить это моим одноклассникам просто невозможно, да и к чему? У всех свое мнение, так зачем навязывать свое? Жду ли я своего дня рождения? Нет. Мне всё равно сколько мне стукнет, какую вечеринку устроит мама, и кто на ней будет. У меня нет друзей кроме плеера и группы “The Pretty Reckless”. В каждой
Я со злостью закрыла свой кожаный дневник, и бросила его в самый дальний угол ящика. Почему я начала вести дневник? Да черт его знает. Просто мысли, просто выплеснуть все на бумагу. Конечно, друзей то нет! В сотый раз говорю себе что проблема не во мне, но кого я обманываю, давайте серьезно! Появиться ли у вас желание познакомиться с девочкой с ног до головы одетой в темно-черную одежду, с темными тенями, ярко подведёнными черным карандашом глазами, бледной кожей, смотрящий под ноги, с наушниками в ушах? Я уверенна что большинство ответит “нет, конечно!”. Если признаться честно, то я и не очень хочу иметь друзей. Я странная и я это знаю, большинство моих сверстников сейчас дружат, влюбляются, а я? А я провожу дни за уроками, чтением, музыкой. В своей обители, моей комнате, которая полностью соответствует моему имиджу. Черные обои, ладно не черные темно-синие при свете. Большая кровать опять же моего любимого черного цвета, а так же стол, кресла, ноутбук, телевизор, ковер, и прочая мебель. Каждое гребаное утро я начинаю с записи в своем дневнике, и это плохая идея. Вставать так рано, чтобы написать пару строк о том то я думаю? Все! С сегодняшнего дня пишу по вечерам. Укрывшись под теплое одеяло я глубоко вдохнула и…
– Викки ты в школу собираешься?- вот черт! Накрыв голову подушкой, я молилась чтобы она не зашла.
– Викки!- включая свет в комнате крикнула мама. Садясь на кровать, и потирая один глаз, я посмотрела на нее. Моя мама красота да и только! Черные короткие волосы, выразительные карие глаза, маленькая и миниатюрная. Она годилась мне в сестры, но никак не в матери. Моя мама настоящий активист. Всегда с улыбкой, любит шумные компании. Она стоматолог, и откуда в ней столько игривости не знает никто. От моей мамы мне достались только волосы, и то, которые с середины я перекрасила в белый. Мне тогда было тринадцать, а кличка “гот” уже отравляла жизнь, и я на всех порах помчалась в салон. Стать полной блондинкой я не хотела, поэтому покрасила только концы волос, оставив от коней до середины длины свой натуральный цвет. Спустя уже два года я настолько привыкла к этому имиджу, что по привычке подкрашивала концы когда шла подстригаться.
– Викки быстро вставай!- стягивая одеяло сказала мама.
– Ладно!- зевая по дороге, я поплелась в ванну. Ненавижу утро. Я по своей природе сова, и вставать по утрам в школу для меня проблема. Душ я всегда принимала быстро, знала что макияж убьет все время и в итоге я опоздаю. Как всегда, бледная помада для губ и черный карандаш для глаз. Мама не одобряла мой образ, но и не навязывала свое мнение. Мне досталась вся ее красота, а именно стройная фигура, и маленький рост. Единственное что я забрала у отца это глаза. Живые, ярко-зеленые глаза. Накинув бесформенную толстовку, и обтягивающие черные джинсы я спустилась к завтраку. Моя маленькая сестренка Даша, болтая ногами, уплетала хлопья. Ее золотые кудряшки, заделанные в хвостики, струились по маленьким плечикам. Я обожала сестру. Это чисто смешение отца и матери. Озорные карие глаза от мамы, светлые волосы от отца. В нашей семье пятилетняя Даша обожаема всеми. У нее особый дар, в нее влюблялись сразу, как в сирену. Лишь увидев ее все восклицали “какой прелестный ребенок!”
– Привет карапуз.- погладив ее по голове, сказала я.
– Привет, мама сказала что мы сегодня поедем тебе за подарком, только просила никому не говорить, но я тебе по секрету.- я улыбнулась. У нас не было тайн.
– Доброе утро принцессы.- поцеловав нас в лоб сказал папа. Мой отец,
– Викки тебя завести в школу?- спросил папа.
– Нет, я сама доберусь.- школа находилась недалеко, минут пятнадцать пешком. Я знала что папа с дежурства и ужасно не выспался, а встал он лишь для того чтобы проводить нас, так как с семьей он проводит слишком мало времени, а нас он очень любит.
– Хорошо.- наливая себе молока ответил он.
– Викки ты опоздаешь.- входя на кухню воскликнула мама.-Детка нам тоже пора в садик.- отбирая у белокурого ангелочка ложку, она взяла Дашу на руки, и поцеловав меня в щеку вышла.
Я перекинув через плечо почти пустую сумку, в которой лежал лишь учебник по физике и несколько тетрадей с ручками, накинула кожаную куртку, и вышла из дома. На улице был Март. Из всех месяцев я не любила лишь зиму и лето. Летом слишком жарко, зимой слишком холодно. Найдя в плеере песню “The Pretty Reckless – Going To Hell”, я направилась в школу. Смотреть по сторонам я не любила лишь себе под ноги и иногда прямо. Лужи, лужи и еще лужи. В школу я хожу как на каторгу. Что может мне принести это заведение кроме знаний и новой кличке? Я училась в десятом классе и с нетерпением ждала окончания одиннадцатого.
Заняв свою привычною последнюю парту в правом ряду, я положила на соседний стул сумку, и вынув тетрадь, стала рисовать замысловатые узоры на обратной стороне. Первым была история. Наш учитель Александр Петрович рассказывал про Гражданскую вону, я знала эту тему наизусть, как впрочем и другие темы, по другим предметам. Сидя дома в одиночестве мне только и остается что изучать уроки и читать книги. Поэтому когда в конце был тест, я блистательно справилась. Все последующие уроки продолжались точно так же. Единственная моя ахиллесова пята- это физика. И не из-за того что она мне не дается, отношения с Анной Борисовной слишком натянуты. Она не одобряет мой внешний вид, а потому и старается искать изъяны в моих ответах.
– И снова Романенко не полный ответ. Почему ты не написала формулу к закону преломления света?- потому что ты старая грымза сказала ответить лишь формулировку! Проглотив все слова, что так и слетали с языка, я взяла мел и со скрипом вычертила формулу.
– Хм, правильно, может у класса есть вопросы?- она всегда так делает, когда понимает что я все знаю. Мои одноклассники изощрялись как могли, но увы все их вопросы разбивались о стену моих знаний. Скрепя зубам, словно она съела лимон, Анна Борисовна поставила мне пятерку. Уроки физики всегда были пыткой, ибо на каждом уроке я была у доски и буквально пересказывала учебник. Больше всего я люблю уроки английского. С первого класса мне приглянулся этот язык, и я стала его изучать. Попутно появился и французский и испанский. А родители восхищались тем, как быстро я их учу. В свои пятнадцать я свободно могу общаться на любом из них, моя задача теперь выучить латынь. Я хотела заняться этим в следующем году, так как была нацелена стать хирургом как и отец. Он долгое время меня разубеждал, но главным аргументом было отсутствие личной жизни, но мне это лишь на руку. Я смирилась со своим одиночеством.
Я говорила что самый трудный предмет физика? Лгала! Сейчас я стояла на правой площадки зала вмести с такими же аутсайдерами, и широко открытыми глазами смотрела на команду противников. В синих шортах и футболках, шесть гребаных блондинок смотрели на нас убийственным взглядом. Элита школы! И во главе- Кристина Скворцова. Волейбол не моя игра. Фактически все мои пятерки по физкультуре, это намотанные километры. Бегать я любила, особенно под музыку.
– Ну что Романенко, готова поиграть?- крикнула Кристина. Я сглотнула.