Шрифт:
Погода не предвещала ничего хорошего. Тёмные тучи наползали на город со всех сторон, закрывая хоть какие-то светлые участки неба. Начинал дуть резкий ветер, и всё вело к тому, что в ближайшие часы, а может быть, и минуты, пойдёт дождь.
Финник Одэйр ненавидел такую погоду. Он скучал по родному городку на берегу моря, по солнечным денькам, которых в году было намного больше, чем пасмурных, по голубым волнам и солёным брызгам. А здесь, среди этих серых бетонных коробок, «гробов», как называла их сестра Одэйра, молодой человек чувствовал себя не в своей тарелке. А ещё эта работа… Вот кто заставлял его поступать на психиатра? Нет ничего хуже, когда работаешь по нелюбимой профессии. Эти бесконечные коридоры, белые стены,
Запищала сигнализация, и Финник открыл дверь своего серебристого «БМВ». Шикарная машина. Но всё же счастья от обладания таким авто Одэйр совершенно не испытывал. Как говорят, нет худа без добра, но в данном случае совсем наоборот. Всё то, что имели сейчас Финник и его сестра Миа, напоминало им о тяжёлой утрате. Их родителей не стало ровно три года назад. Страшная авиакатастрофа. Теперь дети стали наследниками довольно большого состояния, но какой ценой? Никому не нужны такие деньги.
Несмотря на погоду, город заполнен людьми. Они повсюду. Это раздражает Финника. Ему не нравится шум, топот, крики, которые всегда и всюду сопровождают любую толпу. Хотя на первый взгляд можно подумать, что этот молодой мужчина, даже ещё совсем мальчик, только полгода как университет закончил, является воплощением общительности, успешности и благополучия, на самом деле это не совсем так. Да, на работе или с друзьями Одэйр действительно само обаяние и дружелюбие, но дома в печальном и задумчивом юноше вы бы не признали того же человека, которого видели, например, веселящимся в клубе со своими однокурсниками.
— Отдыхать нужно иногда от развлечений, — так говорил он Миа, когда та замечала резкие перепады его настроения и припоминала, что вчера он был так весел в компании друзей, — а то так всю жизнь поразвлекаюсь и ни с чем останусь.
Девушки у Финника не было. Сколько его приятели-товарищи не знакомили с симпатичными особами, не было такой, которая могла бы зацепить душу Одэйра. Да, он не любил отказывать людям, из вежливости и приличия встречался некоторое время, чтобы не обижать, а потом они тихо и мирно расходились и больше никогда не пересекались в жизни. Вот и всё, как страницу неинтересной книги перевернул. Конечно, с девушками Финник умел обращаться и даже неплохо, и многие теряли голову от этого южного красавчика с ясными голубыми глазами, но его они не привлекали. Он искал ту единственную, которую смог бы полюбить всем своим сердцем. Не обязательно неземную красавицу, главное, чтобы не пустышку, чтобы с душой, с внутренним миром. А где такую найдёшь?
Предчувствие. Вот что сейчас ощущал Финник. Иногда было с ним такое, и обычно оно сбывалось. Но… странное какое-то это предчувствие. Не то чтобы чего-то хорошего, но и не плохого. Чего-то, скорее, нового, того, что что-то произойдёт и изменит жизнь Одэйра раз и навсегда. Правда, он пока даже не догадывается, что.
***
— Мистер Одэйр, в вашем блоке новая пациентка, — проинформировала его главврачиха, — будьте с ней осторожны. Поступила после попытки суицида. Вроде бы не буйная, но кто знает? Но это ваш, так сказать, профиль, так что не переживайте, похуже было.
Да уж, действительно, было. Не так давно лежал тут один товарищ, к нему в палату с ремнём в брюках нельзя было зайти, сразу бросался и пытался его снять. Сначала Финник думал, что, упаси Боже, этот ненормальный домогается, а потом оказалось, ему повеситься на чём-то хотелось. Хорошо, перевели в другую клинику, а то совсем никому жизни не давал.
С замиранием сердца Одэйр открыл дверь больничной палаты, ожидая увидеть нечто, чего уже успел насмотреться на последних курсах в универе и за полгода работы в психушке.
На кровати сидела девушка. Совсем юная, лет восемнадцати. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на неё — волосы. Светло-каштановые, почти рыжие, они рассыпались по плечам пациентки нежными шёлковыми волнами. Веснушчатое лицо, не то, чтобы красивое, но довольно милое. А вот глаза… В центре — небесно-голубые, почти как у самого Финника, а по краям темно-карие. Богатое воображение Одэйра сразу же представила ясное утреннее, ещё не такое яркое, голубое небо, просвечивающее из-за переплетения ветвей деревьев. Но что-то в этих глазах было не так. Что-то внутри них. Финник ясно видел страх, прячущийся за этой красотой. Хотя страх тут было бы странно не заметить — он читался в напряжённой позе девушки, чуть приоткрытых губах, бледной коже и тонких длинных пальцах, намертво вцепившихся в одеяло.
— Здравствуйте, — тихо прошептала пациентка.
— Здравствуй, — приветственно кивнул парень, скрепив в замок руки на груди, — для начала познакомимся. Меня зовут Финник Одэйр, и, как ты, наверное, уже поняла, я твой лечащий врач.
При слове «врач» она вздохнула и опустила голову.
— Ой, вы извините, что я так фамильярно, на ты сразу, — немного смутился Одэйр (и даже немного покраснел?), — простите меня.
— Меня зовут Энни Креста. И мне всего лишь девятнадцать, так что я согласна на такое обращение, — пожала плечами девушка.
— Тогда я просто Финник для вас… для тебя.
Так не полагается вести себя врачу с пациентами, но мы же с вами не в обычной больнице? И пациенты здесь ненормальные в прямом смысле этого слова, да и врачи некоторые, поработав в таком заведении, на грани того, чтобы слететь с катушек. Так что никаких правил.
— О’кей, — кивнула Энни и снова уставилась на свои руки, теперь уже не судорожно хватающие кровать, а лежащие у неё на коленях.
— Энни… — начал Одэйр, присев на стул напротив кровати Кресты, — Ты поступила сюда за попытку… навредить себе. Так?
— Так, — она снова кивнула и подняла голову, встретившись своими глазами с взглядом Финника, — это уже не первый раз происходит со мной. Мне ставили посттравматическое стрессовое расстройство, сказали, что под действием препаратов должно пройти, но оно не проходит.
В голове парня на автомате всплыли строчки из учебника:
Посттравматическое стрессовое расстройство
Возникает как отсроченный или затянувшийся ответ на стрессовое событие (краткое или продолжительное) исключительно угрожающего или катастрофического характера, которое может вызвать глубокий стресс почти у каждого. Предрасполагающие факторы, такие, как личностные особенности или нервное заболевание в анамнезе, могут снизить порог для развития синдрома или усугубить его течение, но они никогда не являются необходимыми или достаточными для объяснения его возникновения. Типичные признаки включают эпизоды повторяющихся переживаний травмирующего события в навязчивых воспоминаниях («кадрах»), мыслях или кошмарах, появляющихся на устойчивом фоне чувства оцепенения, эмоциональной заторможенности, отчужденности от других людей, безответности на окружающее и избегания действий и ситуаций, напоминающих о травме. Обычно имеют место перевозбуждение и выраженная сверхнастороженность, повышенная реакция на испуг и бессонница. С вышеупомянутыми симптомами часто связаны тревожность и депрессия, и не редкостью являются идеи самоубийства.
— А… Почему это всё началось? — чёрт, как же было трудно смотреть в её глаза.
Энни выдохнула и закрыла глаза.
— Полгода назад я шла по городу, возвращалась из кафе, в котором подрабатывала. И тут… Когда я проходила мимо автобусной остановки… — было видно, что ей трудно говорить об этом, — Там были люди. Много людей. А потом… Потом на полной скорости в них влетела фура. Там была кровь. Очень много крови. И трупы. Их тоже было… Очень много.
Одэйр понимал, о чём говорит девушка. Ту жуткую аварию показали, наверное, по всем Штатам. Погибли двадцать человек. Стать свидетелем такого ужаса… Да, от этого действительно можно тронуться.