Мое прекрасное забвение
Шрифт:
«Чикен Джоуз» стал неотъемлемой частью Икенса еще до моего рождения. Родители пару раз водили нас туда детьми, но с девяностых я там не бывала. В воздухе по-прежнему висели запахи жира и специй, пропитывая все насквозь и образуя тонкий слой на зеленой плитке пола.
Мы с Оливией последовали за Трентоном вглубь кафе, к нашему столику. Повсюду бегали дети, чуть ли не вскарабкиваясь на стены. Разноцветные огоньки музыкального автомата и аттракционы лишь усиливали шум и гам.
Трентон порылся в карманах и
– Ты ведь даже не раскаиваешься, что используешь эту милую маленькую девочку в своих корыстных целях? – сказала я, кладя на стол скрещенные руки.
Трентон пожал плечами.
– Мне нужно с тобой поужинать. Ей нужно поиграть. Ее родителям нужно сходить на свидание. Так что все в выигрыше… все.
– Ошибаешься. Я вовсе ничего не выигрываю. Меня сюда заманили.
– Я не виноват, что опережаю тебя на шаг.
– Эксплуатация ребенка – плохой повод для первого свидания. Вряд ли захочется вспоминать об этом позже.
– А кто сказал, что мы на свидании? В смысле здорово… если ты считаешь это свиданием, но я думал, у тебя есть парень.
Я чуть не лишилась дара речи, но это лучше, чем краснеть.
– Прости, я решила, что ты используешь принуждение не со всеми.
– Так и есть. Это особый случай.
– Это ты особый случай, – проворчала я, ища среди детских лиц Оливию.
Короткими ручками девочка попыталась дотянуться через весь стол автомата для игры в пинбол, но потом вновь стала перебегать со стороны на сторону.
– Полагаю, у тебя по-прежнему есть тот самый парень, – проговорил Трентон.
– Тебя это совсем не касается, но да.
– Поэтому мы не на свидании. Ведь если так, тогда бы ты… Не буду продолжать.
– Я сейчас точно ударю тебя, – прищурившись, сказала я.
– Не ударишь, – усмехнулся Трентон. – Разве ты хочешь, чтобы следующее поколение Икинса, штата Иллинойс, считало тебя злым огром?
– Мне неважно.
– Неправда.
К нам вразвалку подошла официантка, выгнув спину из-за круглого животика. На вид она была месяце на седьмом, зеленая футболка поло еле прикрывала ее пузо. Девушка поставила на стол небольшой стаканчик с крышкой и соломинкой и еще один побольше, красного цвета, с бурой шипучей жидкостью.
– Привет, Трент.
– Привет, Синди. Тебе бы сидеть дома, задрав ноги наверх.
– Ты каждый раз это говоришь. – Она улыбнулась. – Что принести твоей подруге?
– Только воды, – посмотрела я на Синди.
– Хорошо, – ответила она и взглянула на Трентона. – Оливия будет то же, что и всегда?
Он кивнул.
– Но Кэми понадобится меню.
– Скоро вернусь, – сказала девушка.
Трентон подался вперед.
– Тебе стоит попробовать блюдо из трех частей со сладким жареным картофелем и шинкованной капустой. Потому что… Да твою мать!
– Кристофер! – крикнул сидящий за мной мужчина. – Кому сказал, иди сюда и сядь!
Трентон отстранился, посмотрел мне за спину и нахмурился. Подбежал мальчик лет восьми и настороженно встал ближе ко мне, чем к своему отцу.
– Сядь! – прорычал мужчина.
Мальчик сделал как велено и обернулся посмотреть на играющих детей.
Трентон постарался не обращать внимания на разыгравшуюся сцену и облокотился о стол.
– Тебе все так же нравится работать в «Реде»?
Я кивнула.
– Не такая уж плохая работа. Хэнк классный босс.
– А почему ты не работаешь в эти выходные?
– Взяла отгул.
– Сиди смирно! – рявкнул за моей спиной мужчина.
Трентон сделал паузу, потом продолжил:
– Я хотел сказать, что, если тебя не устраивает работа в баре, могу предложить место на ресепшене в салоне.
– Каком салоне?
– Моем. В смысле, где я работаю.
– «Скин Дип» набирает персонал? Я думала, у Кэла на телефон отвечают те, кто не занят.
– Он сказал, что в салоне «34-й Стрит Инк» за ресепшеном сидит горячая цыпочка, вот и нам такая нужна.
– Горячая цыпочка, – безразлично повторила я.
– Его слова, а не мои, – сказал Трентон, ища в толпе Оливию.
Много времени не понадобилось. Он знал, где ее найти.
– Любит пинбол? – спросила я.
– Обожает. – Трентон улыбнулся, как гордый отец.
– Проклятье, Крис! Что с тобой, черт побери, такое? – закричал мужчина за моей спиной и поднялся из-за стола.
Я повернулась и увидела, что его стакан опрокинулся, а рядом стоял встревоженный мальчик и смотрел на мокрое пятно на брюках отца.
– Зачем я вообще привожу тебя в подобные места? – закричал он.
– И я о том же подумал, – проговорил Трентон.
Отец обернулся, на его лбу пролегли две глубокие горизонтальные морщины.
– Похоже, тебе не нравится, что твой сын бегает, играет, веселится. Зачем приводить его сюда, чтобы он сидел смирно?
– Тебя никто не спрашивал, засранец, – проговорил мужчина и отвернулся.
– Верно, но если продолжишь общаться с сыном в том же духе, я попрошу тебя выйти со мной наружу.
Мужчина вновь посмотрел на нас, попытался что-то возразить, но передумал, увидев взгляд Трентона.
– Он просто слишком активный.
Трентон пожал плечами.
– Я понимаю, приятель. Ты здесь с ним один. И день, наверное, выдался непростой.
Морщины на лбу мужчины разгладились.
– Да, все так.
– Так пусть он сбросит излишек энергии. Когда приедете домой, он будет вымотан. Глупо привозить его туда, где полно аттракционов, а потом заводиться из-за того, что он хочет поиграть.