Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут
Шрифт:
– Не представляю, что завтра будет, – призналась Алена, сидя на табуретке возле кровати. – Мама… и Ванюшка – как он-то воспримет?
– Близнецы, говорят, друг друга на расстоянии чувствуют. Может, спать пойдем? – предложил муж, но Алена замотала головой:
– Нет! Я пока тут посижу, вдруг он проснется и испугается – место ведь незнакомое…
Григорий только головой покачал. Он понимал нежелание Алены оставлять ребенка в одиночестве и сам бы тоже с удовольствием остался…
– А давай его к себе возьмем? – предложил он шепотом, и Алена радостно
Осторожно вынув ребенка из кроватки, она унесла его в спальню и уложила на кровать посередине. Григорий перебрался на постель, лег на бок и подпер кулаком щеку, глядя на спящего сына. «Так не бывает, – думал он, внимательно рассматривая личико ребенка. – Чтобы сначала потерять, а потом вот так случайно найти… Случайно – потому что мы уже и не надеялись. Все-таки молодец Ванька, не зря столько времени посвятил этой девчонке». Словно услышав, из-за туалетного столика повернулась Алена:
– Гришенька, а что же теперь будет с девочкой, а? Ведь наверняка кто-то видел их с Иваном на той квартире…
– Ну, придумаем что-нибудь. Адвоката наймем, то-се…
– Гриш… я ей обещала, что мы ей поможем…
– Да поможем, поможем, не волнуйся. Может, еще и не придется ничего делать.
Но это оказалось заблуждением. Спустя неделю, когда казалось, что все наладилось, успокоилось и улеглось, в дом Грачевых неожиданно приехала милиция. Маргариту арестовали и увезли в город, несмотря на все протесты Григория и вставшего уже на ноги Мазея. Ритку опознала по фотографиям соседка, подтвердив, что именно эта девушка была в тот день в квартире, но вот с кем – сказать точно женщина не могла.
Мазей переживал так, что даже Григорий, знавший его с детства, удивился. Обычно Ванька прекрасно владел собой, а тут вдруг совершенно распустился.
– Влюбился, братан? – негромко поинтересовался Грач, когда они с Иваном вдвоем курили на веранде, и Мазей, отбросив сигарету, пробормотал:
– Да не в любви дело, Гриха… Она мне жизнь спасла, понимаешь? Не сидел бы я тут с тобой, если бы не Ритка… Я не могу ее бросить, не могу позволить сесть в тюрьму…
– А что ты сделаешь? Там все против нее – и отпечатки на пистолете, и свидетельские показания…
– Гриха, ну ведь не может так быть! Я не могу позволить ей сесть! Не могу, она там не выживет!
Григорий молчал. Он ничем не мог помочь Ивану, кроме денег, но их у Мазея и так было достаточно.
– Я на себя все возьму! – вдруг заявил Мазей, сверкнув глазами.
– Спятил?! – Григорий от удивления выронил сигарету. – Как это – на себя?!
– Да вот так! Мне не привыкать, я там был уже, а вот девчонке жизнь калечить не дам! – отрубил Иван решительно.
– Ты идиот? – изумленно спросил Грачев. – В тюрьму – добровольцем? А как же дело?
– А что – дело? Оно налажено. Вон, Витька в долю возьму, пусть рулит, пока меня не будет.
– Еще чего! – возмутился Григорий. – Витьку даже трогать не смей! Он не должен быть ни в чем замешан, он Алену охраняет и детей!
Видя, что Грачев разозлился, Иван примирительно
Как ни странно, но выход из положения подсказала Алена. Выслушав вечером рассказ мужа о Ванькиных намерениях, она села на кровати и произнесла каким-то напряженным тоном:
– А ведь вот и пригодился клуб-то Ванькин…
– В смысле? – не понял Григорий.
– А в том самом смысле. Помнишь, на открытии был прокурор Коваленко? Так вот, потом он несколько раз приезжал туда с разными женщинами… Нужно найти кассеты, Гриша, там непременно должны быть записи с Коваленко, понимаешь?
– Такое ощущение, что ты не моя жена, а Ванькина, – грустно улыбнулся Григорий, поняв, что именно имеет в виду Алена.
– Гриша! – укоризненно произнесла Алена, обняв мужа за шею. – Ну разве же я предложила бы такое, если бы не было нужды? Но ведь Ванька всерьез говорит о тюрьме, о том, что должен девочку вытащить. Я могу даже сама к нему поехать…
– Так, вот это прекрати! – отрезал Григорий. – Даже думать не смей! Еще не хватало, чтобы тебя кто-то связал с криминалом! Вполне достаточно того, что мое имя постоянно треплют в связи с Ванькой!
– Ну, хорошо, пусть не я – пусть кто-то из ребят, – поспешно согласилась она. – Кстати, Гриш, я забыла совсем… Звонила Альбина, бухгалтерша… Сказала, что выслала тебе по электронке номера счетов в австрийском банке, на которые они с Маратом деньги переводили. Совесть, говорит, замучила… уезжает она в другой город, к матери. Просит, чтобы ее не преследовали.
– Да нужна она! – скривился Григорий. – И счета эти тоже не нужны, пусть подавится.
Кассету с записью развлечений прокурору Коваленко Мазей повез сам. Блюститель закона отпирался недолго, уж слишком явно было видно на пленке и его лицо, и вообще вся колоритная фигура. Иван вполне логично доказал Коваленко, что смерть криминального авторитета только на руку правоохранительным органам.
– Я не могу… – лепетал загнанный в угол прокурор, вытирая платком вспотевший лоб. – Понимаете – не могу закрыть дело, слишком много улик, свидетели…
Мазей смотрел на него с ненавистью. Если бы мог, вцепился бы мокрому от ужаса и переживаний Коваленко в глотку, но понимал, что этим только усугубит и без того незавидное положение Маргариты.
– Я могу только помочь уменьшить срок, – продолжал прокурор, дрожащей рукой поднося к сигарете зажигалку. – Можно ведь доказать самооборону… Получит минималку, возможно – условно… Тем более что раньше ни приводов, ни вообще контактов с органами не имела… Поймите, Иван Николаевич, это все, чем я могу вам помочь в создавшейся ситуации…