Мое знакомство с бульдогами
Шрифт:
Четвероногий герой дня выступал за ней следом, и весь вид его говорил об идиотском самодовольстве.
– В чем дело?
– удивленно воскликнул мой дядя.
– Ведь это первоклассный пес. В прошлом году его отец заслужил одобрение на выставке в "Аквариуме".
– Ах, так! Могу сообщить тебе, что сын этого отца стал на путь, который вряд ли заслужит ему одобрение со стороны соседей, - с горечью возразила тетушка.
– Если тебе угодно знать, он только что расправился с котом бедной миссис Мак-Слэнгер! Нам еще предстоит выдержать хорошенький скандальчик.
–
– сказал мой дядя.
– Замять!
– повторила тетушка.
– Если б ты присутствовал при их сражении, то не сидел бы здесь, рассуждая, как дурак. Послушайся моего совета, - прибавила она, - возьмись поскорее за его дрессировку... или как это называется, что делают с собаками, - пока на его совести нет человеческих жертв.
В ближайшие дни дяде было некогда заняться песиком, и единственное, что оставалось делать, это держать его взаперти, строго следя, чтобы он не выбрался из дому.
Ну и хлопот же он нам наделал! Не то чтобы у этого животного было злое сердце. Нет, намерения его были превосходны: он старался выполнять свой долг, Плохо то, что в своем усердии он заходил слишком далеко, и при этом руководствовался преувеличенным, и даже в корне ошибочным, представлением о своих обязанностях и своей ответственности. Он, очевидно, был убежден, что его держат здесь для того, чтобы он не позволил ни одной живой душе приблизиться к дому. А если кому-нибудь все же удалось проскользнуть в дом, то выпустить такого человека на улицу нельзя ни под каким видом.
Мы старались внушить ему более скромный взгляд на его роль в жизни нашей семьи, но безуспешно. Составив собственное представление о цели своего земного бытия, он проводил свои убеждения и жизнь с излишним, на наш взгляд, рвением.
Ему удалось нагнать такого страха на наших поставщиков, что они под конец перестали заходить в палисадник. Они не отказывались приносить нам продукты, но бросали их через изгородь в сад, не открывая калитку, а мы уже, по мере надобности, подбирали то, что было нужно.
– Ступай в сад и погляди, - говорила мне, бывало, тетушка, у которой я тогда гостил, - нет ли там сахара. Мне кажется, я видела несколько пачек, под большим розовым кустом. Если нет, зайди в магазин Джонса и попроси, чтобы принесли несколько фунтов.
А на вопрос кухарки о том, что приготовить к завтраку, тетя отвечала:
– Право, Джен, я не знаю, что у нас есть. Может, в палисаднике найдутся отбивные котлеты, а если нет, то на лужайке я как будто заметила кусок говядины для бифштексов.
На другой день после обеда к нам пришли водопроводчики, чтобы исправить какой-то пустяк в кухонном кипятильнике. Бульдог, увлеченный в это время изгнанием почтальона за пределы палисадника, не заметил, как они прошли на кухню с черного хода. Вернувшись и застав их уже за работой, он едва не лишился чувств и, по-видимому, горько раскаялся в своей оплошности. Но ничего не поделаешь, они были уже тут, и единственное, что ему оставалось, это проследить, чтобы они никуда не скрылись.
Водопроводчиков было трое (чтобы выполнить подобного рода работу, всегда нужны три человека. Первый приходит сообщить, что скоро придет второй. Второй является и говорит, что ему некогда, а третий идет вслед за вторым, спрашивая, не приходил ли первый), и наш преданный бессловесный страж продержал их в кухне (подумайте только, держать водопроводчиков в доме дольше, чем это до зарезу необходимо) целых пять часов, пока не вернулся дядя! И счет гласил: за работу по ремонту крана, производившуюся мастером и двумя рабочими в течение шести часов, следует восемнадцать шиллингов, расход на материал - два пенса, итого восемнадцать шиллингов два пенса.
К нашей кухарке бульдог почувствовал неприязнь с первого взгляда. Мы его за это не осуждали. Она была сварливой старухой, и мы сами ее недолюбливали. Но когда дошло до того, что он перестал пускать ее в кухню и она не могла выполнять свои обязанности, в результате чего дядя с тетей должны были стряпать обед сами с помощью горничной - девушки усердной, но совершенно неопытной, - мы почувствовали, что такое отношение к нашей кухарке равносильно травле.
Мой дядя решил, что дольше пренебрегать дрессировкой бульдога нельзя. Сосед, живший через дом от нас, всегда говорил о себе, как о большом знатоке спорта, и вот к нему-то и направился мой дядя, чтобы посоветоваться, как взяться за дело.
– О, - беззаботно сказал сосед, - выдрессировать бульдога - нехитрая штука. Потребуется немного терпения, вот и все.
– Это меня не пугает, - ответил дядя.
– Нам и сейчас надо немало терпения, чтобы жить с ним под одной крышей. С чего начинают дрессировку?
– Что ж, я научу вас, - сказал сосед.
– Вы ведете его в комнату, где меньше мебели, закрываете за собой дверь и запираете ее на задвижку.
– Понимаю, - кивнул головой мой дядя.
– Оставляете его в центре комнаты на полу, а сами становитесь перед ним на колени и начинаете его дразнить.
– Ах, вот как!
– Да, и раздражаете его, пока он не озвереет от ярости.
– Насколько я знаю свою собаку, на это не потребуется много времени, задумчиво заметил дядя.
– Тем лучше. Как только он озвереет, он кинется на вас.
Дядя согласился, что это вполне правдоподобно.
– Он захочет впиться вам в горло, - продолжал сосед.
– И тут вам надо быть начеку. Не раньше, чем он прыгнет, но до того, как он повиснет на вас, вы должны нанести ему прямой удар по носу и сделать ему нокаут.
– Так-так-так! Я начинаю вас понимать.
– Вот-вот, но помните: как только вы его собьете с ног, он вскочит и снова бросится на вас, и вы должны опять швырнуть его на пол. И продолжать нокаутировать до тех пор, пока он не выбьется из сил и не покорится. Добейтесь этого только один раз, и дело сделало. Впредь он будет ласков, как ягненок.
– Так, - сказал дядя, вставая со стула.
– И вы полагаете, что это хороший способ?
– Безусловно, - ответил сосед, - он всегда приносит успех.