Могила для горбатого
Шрифт:
— Не соскучилась, значит? — ухмыльнулся Алиферов. Сам он пить не стал. Ему еще предстояло вести машину. — Я понимаю, тебе сейчас не до него. Ты на молодого глаз положила. — Нечистый заговорил с хамоватой наглостью, подтрунивая над Зойкой. — Приоделась вон, в доме, я смотрю, уборку сделала, столом обзавелась, в общем, получилось у тебя здесь очень даже уютное любовное гнездышко. Женьку сюда приводила?
— Не твое дело! — огрызнулась Зойка и махнула еще полстакана водки.
— Ладно, ладно, — хохотнул Нечистый, чувствуя, что попал в точку. — Не психуй. А то что парня к себе привязала, это очень хорошо. Он нам еще
В отличие от Алиферова, Деев пил. Причем много, и с каждой новой порцией спиртного его квадратная физиономия краснела все больше и больше, а вместе с ней наливались кровью и его желтоватые глаза. Поймав взгляд Нечистого, Хряк указал ему глазами на дверь. Алиферов сразу его понял, скабрезно улыбнулся и встал, сунув в рот сигарету.
— Пойду прогуляюсь, — заявил он, — а заодно покурю. — Прихватив со стола зажигалку, Нечистый вышел за дверь.
Зойка поняла, что за сим последует и не ошиблась. Хряк тут же придвинулся к ней и попытался обнять. Долженкова оттолкнула руку Деева, но тот облапил ее и повалил на кровать. Зойка засучила ногами, стала отбиваться с такой яростью, что Деев на секунду опешил и выпустил ее из рук. Долженкова воспользовалась моментом, вскочила с кровати, однако метнувшийся следом за ней Хряк схватил ее за шею, и прежде чем, Зойка успела ускользнуть, с ревом швырнул ее на стол. Силой мужчина обладал неимоверной. Прижатая щекой к столу Долженкова не могла пошевелиться. Она беспомощно задвигала руками по столешнице, с грохотом сбрасывая на пол бутылки, консервные банки, стаканы… Продолжая удерживать свою жертву одной рукой, другой Хряк задрал на ней юбку и одним рывком сорвал с нее трусики.
Зойка вскрикнула от резкого толчка, который, как показалось ей, разорвал все ее внутренности и, больно прикусив губу, перестала сопротивляться.
Деев оказался садистом. Он сильно хлопал женщину по тощему заду, щипал ее, и вообще, судорожно двигая тазом, старался причинить ей боль. При каждом толчке перед глазами Зойки плыли огненные круги. Вцепившись в края стола, она жалобно стонала и ждала только одного: чтобы скорее кончилась эта невыносимая пытка. Наконец, издав победный рев, Хряк отодвинулся.
— Спасибо за доставленное удовольствие, куколка, — сказал он, похлопав Зойку по спине. Затем достал из кармана несколько купюр и бросил их на стол. — Это твоя доля за хату, что помогла нам сегодня "кинуть". — С этими словами Деев повернулся и вышел из комнаты.
27
Разыскать Султана пока не удавалось. Вернуться с рыбалки он мог и через день, и через два, и через три. Задерживаться далее в столице Шатохин не мог, не имел права, дома дел было по горло, и он принял решение в тот же день вечером отправиться в родной город. До вылета самолета оставалось еще немного времени и майор вместе с провожавшим его подполковником Рахимовым зашли в музей искусств.
Они долго бродили в лабиринтах комнат, а в маленьком зале, где были собраны иконы и складни, задержались. Здесь Шатохин придержал за локоть друга. Кивнул на дальний угол, где в притененом местечке выделялась голубой финифтью икона с ликом Казанской богоматери — работы уральского умельца Устюгана.
— Смотри, Анвар, — тихо сказал Шатохин, — смотри внимательно. Эксперты ваши сошлись в одном — рука Устюгана есть и в моих иконах. Возможно, что распятие он работал. А имя его хранится в древнерусском искусстве благодаря лишь той богородице, да еще лампадке, что в ските одном нашли. Вот такая штука, Анвар. Все, древняя Русь, домонгольская тоже, здесь представлена. Это гордость мировая и не только русская. Это собрание истории в ликах, в красках. Здесь тебе и Средняя Азия и Россия — вместе взятые укрылись в иконах этих, в росписи, в позолоте. И хранить это искусство мы должны и не меньше, чем прииски золотые нынешние или кассы банковские.
Рахимов задумчиво смотрел на чудо в дереве и серебре, на искусство братского народа. Все же большое дело они сделали — спасли иконы и распятие от дикарей наживы.
— Распятие… — словно отвечая мыслям подполковника, сказал Шатохин. — Великий смысл в этом слове, Анвар. Если религию отбросить, символическая вещь получается: распятие добра и совести на кресте злобы и алчности. Страшное и скорбное слово это, а рядом с ним стоит другое жестокое слово — расплата. И от нее никому не уйти.
…Уже в аэропорту, крепко пожимая на прощанье Шатохину руку, Рахимов сказал:
— Ты, Юра, лети спокойно. Как только возьмем Султана, я тебе позвоню, сообщу о ходе следствия.
— Буду ждать звонка, — улыбнулся Шатохин. — А вообще-то, спасибо тебе огромное за гостеприимство. Теперь твой черед ко мне в гости приезжать.
Друзья порывисто обнялись, и Шатохин скорым шагом направился к зоне таможенного контроля.
28
В пятницу, придя утром на работу, Шатохин сразу же отправился на доклад к начальнику ГУВД. С полковником Исламовым он столкнулся на лестничной площадке второго этажа. Шатохин спускался, а шеф как раз поднимался в свой кабинет.
— А командированный! — останавливаясь для того, чтобы отдышаться, приветствовал начальник подчиненного. — Уже прибыл?.. Что-то быстро ты обернулся.
— А чего там торчать? — пожимая Исламову руку, сказал Шатохин. — Дело раскрыто. Ряд задержаний произвели, я там больше не нужен. А здесь за меня никто мою работу делать не будет.
— Тоже верно, — кивнул Исламов, отчего его второй отвисший подбородок заколыхался. — Пойдем-ка, Юрий Иванович, ко мне в кабинет, расскажешь о своей поездке.
Тучный полковник уже отдышался и мог продолжать путь. Фигурой Исламов напоминал медведя. Он и ходил также, смешно переваливаясь с боку на бок. Шатохин зашагал с ним рядом.
В своем кабинете полковник внимательно выслушал доклад подчиненного, а потом, почмокивая губами, с самодовольным видом похвалил:
— Молодец, майор, поздравляю! Утерли-таки мы с тобой нос столичным сыскарям, раскрыли преступление, которое им оказалось не по зубам. Ну, а теперь, Юрий Иванович, можешь закрывать дело и возвращаться к своим непосредственным обязанностям.
— Видите ли, товарищ полковник, — замялся Шатохин, — я считаю, рано еще закрывать это дело.
— Почему же? — Исламов приподнял густые брови.
— Очень много неувязок в показаниях Шиляева и Дудника. Мне кажется, они никогда не знали друг друга раньше и два дня назад встретились в столице впервые. Должно быть между ними связующее звено. И этот человек должен жить у нас в городе. В общем, мне понадобится еще пару дней, чтобы выявить всю группу, с которой действовал Шиляев.
Полковник усмехнулся: