Могильные секреты
Шрифт:
Невзирая на ливень и темноту ночи я заметила темное пятно на приборной доске со стороны водителя. Он увиденного кровь в жилах застыла.
Карлос сидел, скрючившись за рулем, ноги и голова повернуты наружу из открытой двери, как будто его затолкали внутрь. Его голова и рубашка были цвета дешевого вина.
Пятна крови были повсюду: сидение, педали, его джинсы. Все было в крови.
Молли сидела на пассажирском сидении, одна рука на ручке дверцы, вторая спокойно лежала на бедре. Словно поломанная кукла в странной позе — ноги сложены вместе, голова наклонена неестественно низко. Спереди на ее куртке виднелись два
Дрожащими пальцами я прикоснулась к ее шее. Пульса нет. Я проверила пульс у Карлоса — тоже ничего.
Господи боже! Сердце бешено плясало в горле.
Приблизился Матео и настоял чтобы я еще раз проверила Молли. Я потянулась сквозь открытое пассажирское окно и нащупала кисть — ничего. Снова и снова я скользила пальцами по бледной коже ее шеи, отчаянно пытаясь услышать хоть слабый пульс. Матео стоял рядом и что-то кричал в телефон.
На четвертой попытке мне удалось все-таки нащупать едва слышимый и совсем слабый ритм биения ее сердца. Это был даже не пульс, а дрожание, но оно все-таки было.
— Она жива! — крикнула я.
Возле меня стояла Елена с широко открытыми глазами. Она открыла дверь и я взяла Молли на руки. Поддерживая ее, я расстегнула на ней куртку, подняла свитер и увидела два кровоточащих отверстия. Расставив ноги пошире для баланса, я прижала к ранам бинты, молясь чтобы это помогло ей добраться до больницы.
Моя собственная кровь уже шумела в ушах. Сотня ударов в минуту, нет, даже — тысяча.
Я разговаривала с Молли, шепча ей на ухо, что все будет хорошо, умоляя ее не оставлять меня. Руки уже занемели, ноги давно дрожали, позвоночник кричал от боли и напряжения.
Остальные суетились вокруг, пытаясь оказать поддержку хотя бы словом. Мимо проносились машины, люди с любопытством смотрели в нашу сторону, но не желали участвовать в чем-либо что может случится по дороге в Сололу.
Лицо у Молли было обескровленным. По краям ее губы уже подернулись синим. Я заметила, что на ней осталась золотая цепочка с маленьким крестиком, наручные часы. Стрелки показывали восемь двадцать. Я поискала мобильный, но не нашла.
Так же внезапно, как и начался, прекратился дождь. Где-то завыла собака, ей вторила другая. Запела ночная птичка.
Вдали я, наконец, заметила красный свет сигнала.
— Они уже здесь, — прошептала я Молли. — Крепись, девочка. С тобой все будет хорошо.
Все пальцы у меня уже пропитались кровью.
Красный свет приближался и разделился на два огонька. И вот, через пару минут к нам уже подъезжали скорая и полицейская машины. Красные огни погасли, из машин выскакивали люди с бледными лицами.
Парамедики осмотрели Карлоса и Молли и увезли их в больницу Сололы. За ними поехали Луис и Елена. После короткого допроса всем было разрешено вернуться в Панаячель, где мы остановились на время раскопок. А Матео уехал в полицейский участок Сололы, давать показания.
Наша команда жила в отеле «Санта Роза», недорогой гостинице на Авенида ель Фруталь. Едва войдя в свой номер, я тут же скинула всю мокрую от дождя и крови одежду и встала под душ, радуясь что Фонд оплатил дополнительно и горячую воду. Хотя я и не ела ничего кроме сендвича с сыром и яблока с полудня, пережитый страх и напряжение напрочь отбили желание ужинать. Я завалилась в постель с тяжелыми мыслями о жертвах в Чупан-Йа и в страхе за Молли и Карлоса.
В ту
3
g"uipil (исп.) — индейская национальная одежда, блуза или платье.
Казалось, от жестокой смерти нет спасения ни днем, ни ночью, ни в прошлом, ни в будущем.
Я проснулась от чириканья попугаев и мягкого серого света проникшего через шторы. Что-то было не так. Но что?
Воспоминания вчерашнего вечера накатили на меня холодной удушающей волной. Я свернулась в клубок и пролежала так несколько минут, борясь со страхом нового дня.
Затем вынырнув из-под одеяла, я провела сокращенный утренний ритуал пробуждения и оделась.
За столом внутреннего дворика уже потягивали свой кофе Матео и Елена. Их фигуры четко виднелись на фоне розовых стен. Я присоединилась к ним и сеньора Саминес поставила передо мной мой кофе, тарелочку хуэво ранчерос [4] , и для всех бобы, картофель и сыр.
— Desayuno? [5] — спросила она.
— Si, gracias. [6]
Я добавила сливок и посмотрела на Матео. Он перешел на английский.
— У Карлоса одна пуля в голове, вторая в груди. Он мертв.
4
huevos rancheros (исп.) — мексиканский завтрак: жареное яйцо, сыр, бобы в маисовой лепешке.
5
Завтрак. (исп.)
6
Да, спасибо. (исп.)
Кофе во рту после этих слов сразу превратился в яд.
— Молли дважды стреляли в грудь. Операцию она пережила, но сейчас в коме.
Я поглядела на Елену. Вокруг глаз у нее образовались бледно-лиловые круги, радужка из-за недосыпания была красной.
— Как это случилось? — снова обернулась я к Матео.
— Говорят, Карлос сопротивлялся. В него стреляли с близкого расстояния снаружи.
— Вскрытие будут проводить?
Он посмотрел мне прямо в глаза и промолчал.
— Какой мотив?
— Ограбление.
— Ограбление?
— Здесь бандиты настоящая проблема.
— Молли сказала мне, что за ними следили от самого Гватемала-Сити.
— Я сказал им об этом.
— И?
— Молли белокожая шатенка. Натуральная гринго. Копы считают, что еще в Гватемала-Сити их заприметили как туристов и вели до удобного места, где создали аварию.
— На открытом пространстве главного шоссе?
Матео ничего не ответил.
— На Молли остались украшения и часы.
— Полиция не нашла их паспортов и кошельков.