Могильщики талантов
Шрифт:
— Кому должны?
— Читателям. Чтобы им не было потом мучительно больно от жёсткого столкновения с реальностью.
— Нет, честно? Хотелось бы понять, чего им надо.
— Им надо занять время и хорошо развлечься, если получится, — сказал Игорь. — А ещё они читают для поднятия самооценки. Не вставая с дивана, человек временно ощущает себя борцом со злом.
— Это если у него получается сопереживать герою, — заметил Григорий.
Игорь кивнул:
— Или удачливым авантюристом, если у него получается сопереживать злодею.
Астролягова едва не вывернуло от их цинизма, и он поспешно залил протест
— Вы глумитесь надо мной? — возмутился он. — Товарищи, называется!
Коллеги оскалились с таким видом, что стало понятно, в каком овраге их товарищи доедают лошадь.
— Мы такие, — сказал ведущий редактор.
— А сам как думаешь? Почему люди читают детективы? — спросил Григорий.
— Им нравится следить за рассуждениями сыщика, за ходом расследования. Особенно, если это процедурный детектив, где всё немного предсказуемо и потому читатель может порадоваться, что встречает долгожданную сцену экспертизы, — вспомнил Астролягов творчество Климовича.
— А ещё?
— Они включаются в событийный ряд, следят за героем, отождествляя себя с ним и заодно повышают в своих глазах собственную важность. Хотя бы ненадолго, — добавил Алексей. — Пока не закрыл книгу.
— Тоже неплохо. А ещё они радуются, читая, как злодей получает по заслугам. В прежних детективах убийцу всегда наказывали. Был заказ общества на восстановление спокойствия: был порядок нарушен, теперь порядок наведён, жизнь продолжается. В детективах нового времени обаятельный убийца избегает ответственности, чтобы продолжать действовать в следующем произведении. Ради продаж барыги от искусства не думают о будущем, а общество расслабилось и не хочет напрягаться, чтобы покарать зло. Как только Первый мир стал зажиточным, в литературе возникла тенденция радоваться, когда опасный маньяк избегает уголовной ответственности.
— Не всем нравится уголовная ответственность, даже если она ложится на других, — согласился бывший криминальный корреспондент.
— Слишком многим стали нравиться маньяки. Люди привыкли, что в их повседневной жизни не случается беды. Когда дети растут в полной безопасности, у них возникает иллюзия, будто с ними ничего не произойдёт, — глаза Григория сверкнули, как у хищного зверя. — От этого они принимаются сопереживать злодеям, которых в менее благополучном государстве казнят при всеобщем одобрении. Они сами хотят стать воинами хаоса и тёмными лордами, нечестивыми пожирателями человеческой плоти и рабовладельцами. Это нам тоже надо учитывать при рассмотрении самотёка. Если в финале зло торжествует, оно может оказаться много кому нужным.
— Тогда зло должно быть прельстиво, а злодей зверски обаятелен, — сказал Астролягов.
— Сечёшь! — зверски обаятельно улыбнулся Григорий.
11. ОТРИЦАТЬ И ЩАДИТЬ
— Ты самотёк читаешь?
Алексей встрепенулся излишне нервно.
— Читаю, а что?
— Почему не отвечаешь?
— Перед кем? — человек при понятиях, сидящий глубоко внутри, насторожился и приготовился к обороне.
Григорий желчно скривил губы и подмигнул, мол, жжошь!
— Авторы жалуются, что ответов нет, — терпеливо пояснил Игорь. — Редакция должна отвечать на сраные письма по истечении двух месяцев. Так указано на нашем издательском сайте.
— О! — сказал Астролягов. — Я забыл. Ты знаешь, столько всего навалилось, — он горестно вздохнул, получилось убедительно, — после вчерашнего болела голова и подташнивало не только его одного. — Из башки вылетело. Я сейчас напишу им сраные ответы на их сраные предложения об издании их сраных текстов.
— Не хами только, — напомнил Игорь. — Авторы всё равно, что безответные животные. Их гнобить — себя позорить. Нельзя стегать кнутом привязанную скотину только для собственного удовольствия, — он говорил назидательно, чувствовалось, что ведущему редактору тоже нелегко, но не от экзистенциального гнёта, а после вчерашнего. — За это ты рискуешь подвергнуться общественному осуждению, упрёкам и порицанию своих коллег.
— Я ещё никогда не хамил авторам, — сказал Алексей.
— Но они всё равно считают нас гнусными тварями, которые за глаза издеваются над ними, — твёрдо сказал Григорий.
Игорь покивал:
— Что бы ты не сказал или не написал им, авторы сочтут твои слова ложью и обязательно найдут обидный подтекст. Сами они к тебе не обратятся из опасения вызвать гнев и отказ. Авторы считают, что редакторы их ненавидят.
— За что?
— Редакторы считают авторов досадной помехой, по мнению, распространённому среди незадачливых авторов. Они думают, что мешают работать редакторам, которые от их трудов кормятся и всецело от них зависят.
— Вот же вредные гады! — возмутился Алексей. — Спасибо, что предупредил. Сейчас займусь ответами по самотёку, хотя у меня других дел полно.
— У нас распространены формы стандартных отказов, — напоследок посоветовал Игорь. — Посмотри в «Отправленных» у Плотникова, как Веня отвечал авторам, и делай так же. У него в архиве есть письмовник, там даны шаблоны на все случаи жизни. К ним расшифровка самых расхожих метафор, чтобы ты знал, как написать приятно о неприятном или хотя бы сгладить боль обиды. Если не найдёшь, я тебе скину свой вариант. Каждый из нас дорабатывал корпоративный исходник под себя, только у Вени он был богаче, Веня пестовал культуру отказа.
Астролягов залез в оутлук и был впечатлён размахом открывшегося простора. Прежде он не задумывался над этим, принимая почту как канал, текущий в одну сторону: на редактора лились рукописи, а он их ел. Теперь обнаружилось, что редактор ещё и отплёвывался, часто и метко.
«Вениамин не дурак был», — Алексей всё больше проникался уважением к предшественнику, но вспомнил, почему занял его место, и усомнился.
Он запустил поисковую утилиту, куда тупо забил «Письмовник. doc». Компьютер сразу нашёл файл.
«Я учусь думать, как Плоткин!» — обрадовался Астролягов.
Он подождал завершения поиска, но больше ничего похожего не нашлось.
А когда открыл текст, волосы по всему телу начали приподниматься, пока не встали дыбом. «Письмовник» был внутренней инструкцией для сотрудников издательства, работающих с авторской почтой.
Вот типичный текст отказа с основанием на несоответствии рукописи формату:
Здравствуйте, уважаемый Граф М.Н.!
К сожалению, присланный Вами роман «Дворецкий-убийца» не укладывается в формат нашего издательства. Попробуйте предложить его издательству «Аутодафе» по адресу: editor@auto-da-fe.ru
С уважением,