Могильщики талантов
Шрифт:
Выпили, не чокаясь.
Криминальный журналист сразу пошёл и взял маленькую, возвратился и налил, чтобы не прерывать интервью, как проделывал много раз, работая в газете.
— Въедливый был мужик, хоть и ростом маленький, — выдал Жорик, ему захорошело. — От этого, наверное, все комплексы.
— За комплексы, — поднял тост Астролягов и как бы невзначай спросил: — А что он делал?
Выпили по полрюмки, и Жорик предался воспоминаниям.
— Он был маленький, лысый и страшный, но умный мужик. Прирождённый филолог. У него было чувство стиля. Романтизм советский был, в хорошем
Он вздохнул и допил.
Астролягов налил ещё.
— Кому же он дорогу перешёл? — заплетающимся языком вопросил он.
— Да всем… Многим. Кому угодно мог, — широким жестом махнул Жорик рукой по залу. — Веня знал, что правит хорошо, и ценил свой труд. У него было такое… обострённое самоуважение. Мы обычно легко соглашаемся с автором, если ему не нравится наша правка, и он хочет откатить что-то взад, а Веня стоял на своём, до упора. Мог и Матвееву надерзить, да кому угодно… Что ему терять?
— Место.
— Его бы в другое издательство взяли в тот же день. Веню знали как талантливого редактора, вот и Матвеев за него держался… Несмотря ни на что.
— На что?
— Да были жалобы от претерпевших притеснения авторов, — паскудно, по-свински ухмыльнулся Жорик. — Игоря спроси. Были, которые ныли, что он их нетленку испоганил, а книги от этого только лучше продавались. Нуцалханов не даст соврать.
— А кто его больше всех не любил?
— Ой… — махнул рукой Жорик. — Да все. Мы уже всё следователю рассказали, но он никого не нашёл. Веня всех достал. Как говорится, мал золотник, да вонюч.
— И дорог, — сказал Астролягов.
— И дорог, — согласился Жорик и разом засадил рюмку.
В издательство не пошли, чтобы не показываться пьяными. Астролягов позвонил Тантлевскому и сказал, что сейчас идёт с Жориком по Южному кладбищу и неизвестно когда будет в городе. Жорик издали подтвердил. Игорь отпустил его домой отсыпаться.
Взяли в магазине пива и пошли к метро.
— Ты не знаешь, — прихлёбывая колючее на морозе «Колымское», спросил Астролягов. — Черкезишвили его ненавидел?
— Наверное, — сказал Жорик. — Во всяком случае, мне говорили, что жаловался на Веню самому Матвееву, а по какому поводу, не помню. Черкизон и на тебя жаловался, что в Москве бы миллионы зашибал, — из корпоративной солидарности он не любил мэтра, хотя лично Гурама Вахтанговича не знал. — Но у нас не Москва, а кое-что похуже, и непонятно, почему он за нас держится. Классик гнойный.
«Игорь ничего такого после совещаний не рассказывал», — сделал пометку на душе Астролягов.
— А на похороны Вени тоже ты с Катей только ходил?
— Не знаю, я не ходил. Да, по-моему, никто на них не был.
— Почему?
— Не очень-то Веню на фирме любили, — не стал скрывать пьяный Жорик.
37. «НАБИГАТЬ И ДОВЛЕТЬ»
«Много чести» напечатали в январе и после праздников отгрузили на склад. Когда в издательство привезли авторские экземпляры, Лена позвонила Астролягову и пригласила забрать.
Алексей почувствовал себя признанным редактором. До сего дня книги от секретарши приносил Игорь. Злосчастного «Нищего и мёртвого» курировал убиенный Плоткин, и только Астролягов делал обложку руками убитого дизайнера Егора. Теперь, когда состоялась книга, изготовленная от и до под присмотром Алексея — шедевр от мэтра самой хитовой серии «Напалма», кобыла Лена удостоила редактора-составителя звонком на мобильник, чтобы лично вручить плоды его труда.
«Много чести…» — думал Астролягов, спускаясь по лестнице.
«Много чести!» — думал Астролягов, поднимаясь по лестнице.
— «Много чести», — объявил он, занося книги в кабинет.
— Чрезмерно, — прорычал Григорий, и редакторы закивали, дескать, натурально — настолько много, что явный перебор, и все присутствующие вряд ли этого достойны.
Черкезишвили зашёл за авторскими экземплярами к вечеру. Астролягов позвонил ему, сочтя удобным случаем посмотреть на возможного заказчика убийства, но о заключении договора на новую книгу ничего не сказал, оставив деловые переговоры прерогативой генерального директора.
Облепленный тающим снегом, с капризным выражением на лице, выглядел Гурам Вахтангович жалко. Алексей улыбнулся и вышел из-за стола.
— Поздравляю с выходом книги! — он протянул авторские экземпляры. И хотя знал, что макет обложки Черкизону понравился, вручал всё же не без опаски. От А.Р.Манiака всего можно было ожидать, начиная с лёгкой обиды, заканчивая истерикой. А ну как сейчас забьётся в падучей или побежит к Матвееву жаловаться и вымогать деньги?
Редакция замерла в тревожном ожидании.
— Ах, как достойно! — кроличье лицо Черкезишвили озарила неподдельная радость.
— Действительно, достойно, — сдержанным тоном признал Алексей и поймал циничный кивок Григория, мол, годно, подонок, могёшь!
Живьём обложка получилась ещё хуже, чем выглядела на мониторе. Покрытая глянцевой плёнкой картинка вышла донельзя аляповатой и больше годилась для православного комикса от монархического издательства.
— Достойно, беру-беру! — запричитал Гурам Вахтангович, раскрыл висящую на ремне кожаную сумку и уложил авторские. — Счастливо оставаться.
Руки он никому не подал.
— Держи, отредактировал, — сказал Астролягов и протянул Григорию флешку. — Смотри в корневом каталоге. Файл называется «Девушка из Гатчины-правка».
Они сошлись с утра пораньше, когда никого ещё не было.
— Ага, — Григорий пощёлкал мышкой. — Лови.
Алексей поймал флешку.
— А почему тебя к детективам прибило? — полюбопытствовал он.
— Не фентэзи же писать, — почти с осуждением сказал Григорий. — Я когда на Крупе книжками торговал, быстро определил, что детективы и криминальные драмы лучше продаются. Серьёзных людей больше, чем легкомысленных, а серьёзные люди мало интересуются фантазиями фантазёров. Серьёзные люди любят про жизнь. Криминальные триллеры отражают их насущные проблемы — кто как кого кинул, да как нашёл и покарал. Мы с сестрой когда работали в ДК Крупской, там только разговоров и было, что про деньги, да про это вот всё. А ты думаешь, на книжном рынке о литературе заговаривают?