Могилы героев. Книга первая

Куклин Денис

– К живой природе,- назидательно произнес Рекс,- нужно относиться с любовью и уважением. Иначе плохо будет. Всем.

– С уважением, это как?- Спросил Чек, задумчиво разглядывая сработанное из сетки сооружение.

В этот момент Маркиз заверещал совсем уже непотребно и, кажется, ударился об ворота всем телом. Из биндюги вышла Лизавета и, бросив презрительно: "Издеватели!", пошла к воротам. В глубине биндюги, как рассерженное око Лосика, мигнул сигаретный уголек. Увидев его, Чек и Рекс присмирели. Рекс от смущения даже закашлялся,

как бы принося обществу деликатные извинения, и, возможно, кашлял бы дольше, но в ангар ворвался Маркиз Сенька. С криком: "Чудище!", он промчался через все помещение и с разбегу зарылся в куче хвороста. Задремавший было Фараон взрыкнул как сторожевой пес и мгновение спустя был уже за воротами. Из биндюги выскочил Лосик, Рекс медленно вытягивал из-под одеяла остро заточенный тесак.

На улице послышались громкие голоса. Сначала в ангар ввалился до нитки вымокший парень, потом Фараон, а потом уже Лизавета. Она сразу же вцепилась незнакомцу в плечо, сказала ему что-то зло и коротко.

– Что вы как маленькие на самом-то деле!- В ответ ей сказал незнакомец.- Посмотри какая погода на улице!

Она снова сказала ему что-то, и он снова ответил так громко, словно хотел, чтобы в ангаре его услышали все:

– Я много места не займу. Посижу возле ворот, а как гроза стихнет – так сразу же и уйду!- Он на самом деле сел возле ворот, стянул с себя трикотажную курточку с футболкой и принялся выжимать.

Лизавета смотрела на Лосика, Лосик на незнакомца, а Фараон на Лизавету. Гаврики бряцали холодным оружием. Незнакомец теперь отжимал штанины, происходящее вокруг его будто и не касалось.

Лосик медленно подошел к воротам:

– Ты кто?

– Привет,- в ответ незнакомец поднялся и протянул для пожатия руку.

Лосик сжал кулаки и повторил вопрос. Сейчас он внимательно разглядел незваного гостя. Высокий ростом с Химика, симпатичный темноволосый парень лет двадцати трех-двадцати пяти. Он опустил руку и дружелюбно улыбнулся Лизавете.

Фараон ждал команды.

– Я думал, что мне повезло,- разочарованно протянул незнакомец и осмотрелся по сторонам.- Решил, что пережду непогоду. Но раз пришелся не ко двору, пойду обратно.- Он натянул сырую футболку, откинул назад длинные волосы и открыл дверь.

– Постой,- остановил его Лосик.- Хорошо, посиди немного у нас.

Незнакомец закрыл дверь и оглянулся. Он с первой минуты понял, что этот парень – вожак.

– Матвей,- он снова протянул для пожатия руку.

Лосик хмыкнул, покачал головой, но все же обменялся с ним рукопожатием.

Лосик лежал на крыше ангара, подставив живот и грудь палящему солнцу. Он старался не заснуть и в то же время не думать. В ангаре брякал палками Фараон, делал нунчаки. За два летних месяца он стал как литой и бронзовый от загара, ни грамма жира на мускулистом теле. Брюс Ли да и только. Фараон обрил голову наголо и сделал на скальпе наколку от затылка до темени: крупные точки в два ряда. На незнакомых людей он производил впечатление угрожающее и демонстрировал чудеса во владении собственным телом и невероятное мастерство в кулачном бою.

В июле зачастил к ним Матвей. Приносил подарки, научил расставлять силки на зайцев и степных птиц. Он оказался легким и непритязательным в общении человеком, и в ватаге его, кажется, полюбили. А он, присмотревшись к ним внимательней, предложил ватагу называть артелью. Лосик незаметно сдружился с ним. Была в Матвее одна притягательная черта – ко всем без исключения он относился как к равным и не брезговал, каким бы ни был его собеседник: больной, малолетний, слабоумный. Казалось, что от него волнами исходит нечеловеческое спокойствие.

– Мы должны помогать друг другу,- говорил он.- Как-то так получается, что я все время встречаю бродяг и беспризорников. В армии было особенно много мерзких, отвратительных случаев насилия над бездомными людьми. Иногда нет сил вспоминать это.- И еще он говорил:- Не нужно сбиваться в стаю. В стае законы волчьи. А вот такая артель, как у вас, наглядный пример взаимовыручки.

– Скоро они подрастут и разбредутся, куда глаза глядят,- качал головой Лосик.

– Это не важно. Суть в том, что сейчас у них появился шанс выжить…

А время шло своим чередом. Лето перевалило через зенит и резво покатилось навстречу осени. Грибов было насушено немерено. Лосик договорился с трактористом, перепахивавшим соседнее поле под пары. Он обещал за два ведра лесных ягод привозить мешок муки и полпачки дрожжей. По вечерам привозил обещанное на мотоцикле, но при обмене ухмылялся, то ли уже что-то задумал, то ли просто радовался выгоде. Саратовские пацаны плели из лыка лукошки, делали из бересты туеса. Сбывали их деревенской бабке-торговке, промышлявшей в выходные дни на городских рынках.

Так незаметно дожили до урожая картошки. Лосик ходил среди картофельных рядов как агроном. Он мечтал о грядущей зиме, которая пройдет в сытости и довольстве. Все идет к этому, думал он, вглядываясь в бездонные небеса напоенные грозами. Все в наших силах, вспоминал внезапно, милуясь с Лизаветой на рассвете. Все идет к одному, понимал холодным рассудком, выпивая с Матвеем.

В конце июля Матвей принес в ангар новенькую японскую магнитолу и горсть анаши.

– А это зачем?- Сурово спросил Лосик.

– Не заводись, брат,- с затаенной радостью в голосе ответил Матвей.- Не в обиду тебе. Праздник у меня сегодня. И провести его я хочу в кругу друзей. А конопля для легкости настроения. Если не будете курить, унесу обратно…

– Зачем же?- В голосе Лосика послышалась неуверенность.- Раз такое дело, пару "косяков" забить можно. У тебя день рождения, что ли?

– Вроде того,- Матвей лучезарно улыбнулся.- Рассказывать долго и история так себе. Но для меня это настоящий праздник. Это как в лотерею выиграть!