Могол
Шрифт:
— Убери его с моих глаз долой, — снова потребовала ага.
— Если я когда-нибудь потерплю поражение, Блант-бахадур, — сказал принц, когда они ехали на юг в армию, — мой совет тебе, поскорее покидай Индостан. Моя сестра злопамятна. Она не простит.
— Я понял это, мой господин. Удивляюсь, если английская компания, которую я когда-то представлял, до сих пор торгует.
— Еще как. Более того, она разрастается без всякой меры. Я сказал отцу, что ее надо держать под контролем, но он не отреагировал на мои слова.
Ричард решил не обращать внимания на все эти предостережения.
Начиналось новое долгое противостояние. Аурангзеб вряд ли ошибался, предполагая, что более богатые страны для того и существуют, чтобы нападать на них.
Моголы хотели в первой же стычке разогнать индусов, словно шайку бандитов, не знающих, как сражаться с регулярной армией в открытом поле, и не имеющих соответствующего вооружения. Но в этом, как ни странно, заключалась сила маратхов. Их армия состояла в основном из конных всадников. Такой когда-то была армия Бабура. Эти люди передвигались налегке, имея при себе только оружие. Они спали на земле, питались плодами земли. Помня рассказы тетушки, Ричард не сомневался, что моголы Бабура быстро бы изловили и разбили их. Но могольская армия середины семнадцатого века стала слишком громоздка, чрезвычайно обременена обозом и артиллерией. Военные действия сводились к мелким стычкам и засадам.
Маратхи в рассказах Елены выглядели какими-то чудовищами разрушения. Но сражались они с типично индийским рыцарством, редко убивали пленников. Такая учтивость не нашла отклика у принца Аурангзеба, который казнил каждого маратха, какого мог схватить. Казнил скорее за то, что они были индусами, а не врагами.
Ричард считал такую политику ошибочной. В глазах мусульман индусы были скорее язычниками, нежели еретиками.
Три года ожесточенной борьбы принесли некоторые результаты. Маратхская армия была захвачена на стоянке в лагере, севернее реки Муси, невдалеке от башен Голконды и Хайдарабада. Когда моголы спустились с холмов, в рядах мятежников поднялась паника. Но имея в тылу реку и кавалерию Аурангзеба на флангах, они поняли, что выбраться отсюда можно только с боем.
Аурангзеб оценил обстановку как благоприятную для него.
— Они явно не ожидали нас, — сказал принц. — Но, как ты думаешь, что они делают здесь, если только не получают подкрепления от Абдуллы? Посмотрим, так ли это.
Ричард стал опасаться за судьбу английской торговой компании. В походе он получал письма от фактора и знал, что в Англии снова спокойно, хотя страна теперь под суровым правлением лорда-протектора по имени Кромвель, военный гений которого носил аскетический, пуританский характер, а имя его в Англии звучало так же, как в Индии Аурангзеб. Важнее для Бланта было то, что он узнал: Лаура и ее муж живы и здоровы, но бедны. Ричард решил послать ей деньги, но приходилось ждать окончания маратхской войны. Не было сомнения, что компания торговала с мятежниками, а он не знал, известно ли это Аурангзебу.
Не видя другого выхода, маратхи пошли в атаку, пользуясь единственно известной им тактикой. Аурангзебу в данном случае не требовалось военного гения. Он расставил своих туман-баши по местам, и под прикрытием пушек и мушкетов вперед двинулась кавалерия. Она повергла мятежников в бегство. Маратхи бросились в реку, оставляя на поле битвы каждого третьего убитым или утонувшим. Самому Шиваджи удалось спастись.
— Мы еще схватим его. А сейчас надо наказать весь народ, — подвел итог сражения Аурангзеб.
Он повернул армию на Голконду, утратившую к этому времени свое значение в связи с основанием Хайдарабада. С приходом моголов она была разрушена почти до основания после целого дня грабежей и насилия.
Народ близлежащего Хайдарабада молча наблюдал за разрушением древней столицы султаната. Та же участь могла в любой момент постичь и их.
Аурангзеб поехал в старый дворец султанов посмотреть, что еще там осталось. Блант следовал за ним, поскольку его люди, занимаясь грабежом, вышли из-под контроля. Дворец было запрещено трогать до посещения его Аурангзебом. Повсюду принца приветствовали домоправители и сопровождали его, постоянно кланяясь и расшаркиваясь. Ричард удивился, обнаружив здесь нескольких европейцев, спасающихся от неукротимых солдат могольской армии.
— Как я подозреваю, — Аурангзеб остановился, уперев руки в бока, перед группой испуганных чужеземцев, — вы, англичане, союзники этих подлецов.
— С уважением, ваше высочество, я не англичанин, — произнес один из людей на отличном персидском. Мужчина был в самом расцвете лет и отлично сложен.
— Тогда кто же ты? — спросил принц.
— Я венецианец, ваше высочество, меня зовут Ортензий Боргезе.
Итальянец сделал паузу, словно чего-то ждал.
— А что ты делаешь в Индии? — спросил Аурангзеб. — Здесь, в Голконде? С маратхами? — Он чеканил каждое слово, словно бросал вызов.
— Это известный гранильщик драгоценных камней, мой господин, — произнес домоправитель.
— А что, в Европе нет драгоценных камней для гранения? — спросил принц.
— Есть, но не такие великолепные, как здесь, ваше высочество, — ответил Боргезе.
— Меня пригласил сюда султан Абдулла специально для осмотра и, если возможно, для обработки великого камня.
— Что это за великий камень?
— Вы не слышали, ваше высочество? Шесть лет назад в копях за городом нашли камень семьсот семь карат.
Аурангзеб посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Я повешу лгунов за яйца, — прорычал принц.
Боргезе, похоже, не испугался.
— Я сам взвешивал этот камень.
— И ты его обработал?
— Нет, ваше высочество. Я добрался до Индостана всего несколько месяцев назад. Обработка же любого камня требует осторожности и внимания. Много граней, много возможностей. Но этот камень... Малейшая ошибка опозорит меня на всю жизнь.
Аурангзеб обернулся к домоправителю.
— Почему не сообщили об этой находке моему отцу, императору?
— Я... я не знаю, мой господин, — заикаясь произнес слуга. — Такова была воля султана Абдуллы.
— Султана Абдуллы, — язвительно вымолвил Аурангзеб. — Хорошо, венецианец, покажешь мне этот камень.
Боргезе почтительно поклонился.
— А остальные тоже гранильщики?
— Трое из них мои помощники, приехали со мной из Венеции. А этот джентльмен... — Боргезе колебался.
Человек вышел вперед. Он был высок ростом, белокур, одет в европейскую одежду, какой Ричард никогда прежде не видел. Вместо оборок на сюртуке был широкий воротник, а вместо штанов бриджи. Выступающий подбородок обрамляла короткая бородка.