Могущество
Шрифт:
Кэсси почувствовала, что ее сейчас вырвет от волнения.
— Действительно, некоторое время их обоих не было в зале, как раз перед убийством. Потом Шон вдруг вернулся и направился ко мне. Я побежала в котельную… и обнаружила там Джеффри…
— Думаю, надо поговорить с Шоном, — произнесла Диана.
— Нет, — отозвался Адам с поразительной горячностью, — как раз этого и не следует делать. Если мы сейчас поговорим с Шоном, Черный Джон поймет, что нам все известно. А если мы ему ничего не скажем и продолжим играть, то сможем слить дезу. Будем пудрить
— Типа того, что мы и понятия не имеем о планах Черного Джона, — подхватила Дебора, и в глазах ее вспыхнули дерзкие огонечки. — Или что мы страшно боимся его; что не знаем, как использовать Инструменты Мастера, и что мы не готовы…
— Или что у нас страшный раздрай в команде, — втянулась в интересную игру Лорел. — Что мы ни в чем не можем прийти к единодушию. Что мы в тупике.
— Именно! А на самом деле в час X мы будем готовы, будем во всеоружии. Мелани, когда начало затмения? — спросил Адам.
— Где-то в восемнадцать сорок. Примерно в это время луна уйдет в тень.
— Луна уйдет в тень, — тихо повторила Кэсси.
«Понятно, почему он выбрал затмение. Он ведь и
сам как тень», — подумала девушка.
— А до этого момента мы должны всем своим видом показывать, что не ладим друг с другом, что страшно напуганы и разобщены, — подытожила Мелани.
— Ну, это не так уж и сложно, — приподняв бровь, прокомментировала Сюзан.
— Думаю, кое с кем нам все же надо поговорить, — сказала Кэсси, — не выдавая, конечно, секретов. Кто-то должен побеседовать с Фэй.
— И думаю, посланником единогласно выбираешься ты, — заявил Ник. — Никто лучше тебя с этим не справится. — Он подмигнул девушке, но подмигивание вышло каким-то грустным.
— Ты нужна нам.
— Естественно, — отреагировала Фэй, разглядывая свое отражение в зеркале. Она тестировала различные прически: толстая перекинутая назад коса, кичка сверху, кичка на затылке. Кэсси не появлялась здесь с той злополучной ночи, когда Фэй поместила череп из кристаллов кварца в кольцо красных камней и выпустила темную энергию, которая в итоге убила ни в чем не повинного Джеффри. В комнате ничего не изменилось: все тот же шик, блеск, красота. Обои в сочных экзотических орхидеях, на кровати гора подушек, стереосистема оттюнингована по самое «не хочу». Вампирские котятки Фэй все так же хитренько и хищненько вились вокруг коленей Кэсси.
Но в атмосфере что-то поменялось. Вместо красных свечей туалетный столик украшали груды бумаги. На покрывале рядом с телефоном валялся пейджер. Перед зеркалом лежал ежедневник, а небрежно разбросанные по комнате шмотки должны были принадлежать какой-то сексапильной офисной штучке. Не Фэй.
В воздухе пахло… подавленными желаниями. Жизнью в соответствии с правилами категории А. Жизнью в духе Порции. Не Фэй.
— Полагаю, ты знаешь, что Порция Бейнбридж и Салли Уолтмен выкрали меня два дня назад и увезли в глушь лесную, — начала Кэсси.
Отражение Фэй послало Кэсси сияющую улыбку.
— А я полагаю, ты знаешь, что нужно было всего-то открыть твой маленький ротик и закричать, и папочка сразу бы примчался к тебе на помощь.
Кэсси постаралась сдержать подступившее отвращение.
— Я не хочу его помощи, — стойко произнесла она.
Фэй пожала плечами:
— Может, позже захочешь.
— Нет, Фэй. И позже не захочу. Я мечтаю только об одном — никогда его больше не видеть. Но, раз тебе известно, что меня похитили, тебе, стало быть, известно, почему они это сделали. Да, мы нашли Инструменты Мастера. — Кэсси взглянула на зеркальное отражение и повернулась к Фэй настоящей, чтобы увидеть золотые глаза. — Они по праву принадлежат тебе, — отчеканила девушка. — Ты глава шабаша. Но шабаш будет сражаться с… Черным Джоном.
— Что ж такое, ты не можешь даже имя его вслух нормально произнести! А ведь это совсем не сложно. Папочка. Отец. Папуля. Называй его как хочешь, я уверена, ему все равно…
— Фэй, послушай меня! — почти заорала Кэсси. — Ты сидишь тут, как полная дура…
— О, она еще, оказывается, взрослые слова знает!
— …а вокруг творятся страшные вещи! По-настоящему страшные. Он будет убивать, и только. В нем больше нет ничего, только ненависть и желание убивать. Я знаю, я это в нем чувствую. А тебя он берет с собой просто так — для балласта.
Глаза Фэй сузились до щелок. Она слегка погрустнела.
— Фэй, мы знакомы не первый день, и поверь, много раз я едва сдерживалась, чтобы не задушить тебя. Но никогда, никогда не могла я себе представить, что ты станешь чьей-то стенографисткой. Ты всегда сама принимала решения и никогда никому не лизала задницу. Помнишь, ты меня как-то спросила, какой я вижу свою эпитафию на могиле. «Здесь погребена Кэсси. Вечная память… доброй девушке»? И что, ты хочешь, чтобы на твоей могиле написали: «Здесь погребена Фэй. Вечная память профессиональной секретарше»?
Одна рука Фэй с длинными ногтями, но уже не алыми, а сиреневыми, вцепилась в туалетный столик. Черногривая стиснула зубы и мрачно уставилась на отраженные в зеркале золотые глаза.
Кэсси воодушевлялась:
— Когда я раньше смотрела на тебя, я видела львицу, такую, знаешь… золотую с черными пропалинами львицу. Теперь я вижу перед собой, — девушка опустила глаза на парочку, прикорнувшую у нее на коленях, — котенка. Домашнего котенка, принадлежащего какому-то богатому кексу.
Она напряженно выжидала. А вдруг… ну вдруг… Вдруг связь, запущенная во время обряда в честь Гекаты, окажется достаточно мощной, вдруг в Фэй проснется былая гордыня, былая независимость… Вдруг…
Глаза девушек повстречались в Зазеркалье. Потом брюнетка покачала головой; лицо ее замкнулось, губы плотно сжались.
— По-моему, выход тебе показывать не нужно, — проронила она.
Когда Кэсси встала с кресла, котята зацепились за брюки и отказались спрыгивать. Девушка почувствовала, как по коже, словно бритвой, прошлись чем-то микроскопическим. Микроскопическим и очень острым.