Мохнатый ребенок

Аромштам Марина Семеновна

— И запируем на просторе! — пел густым баритоном Гришка, поворачиваясь к огню то одним, то другим боком и размахивая палкой, на которой была нанизана обгоревшая горбушка. Костику тоже было весело. Вот оно, долгожданное лето! Началось!

— Сынок, загляни-ка под диван, — попросила мама Костика, когда все вернулись в дом. — По-моему, Марсику пора вылезать. Костик постарался что-нибудь разглядеть в темной глубине. Это было непросто, и ему показалось, что никакого Марсика там нет.

— А где же тогда Марсик? — испуганно

спросила мама. — Кто-нибудь видел Марсика?

Костик и мама стали бегать по дому, заглядывать во все углы и звать: «Марсик! Марсик! Марсик!»

— Да что вы психуете? — Гришка был само спокойствие и рассудительность. Будто не он три часа назад стащил со стола сосиску. — К чему психовать? Это же КОТ! Пусть хоть здесь поживет нормальной кошачьей жизнью!

— Я не мешаю КОТУ жить своей жизнью, — рассердилась мама. — Я просто хочу знать, где именно проходит эта жизнь. И снова стала звать:

— Марсик! Марсик! Да вот же он! Марсик, что это у тебя!

Марсик появился со стороны балкона и что-то держал во рту.

— Где ты взял эту дохлятину? — удивилась мама.

Марсик, видимо, решил что-то объяснить маме и поэтому немного разжал челюсти. «Дохлятина», то есть бабочка, упала на пол, но тут же затрепетала крылышками, пытаясь взлететь.

Марсик подпрыгнул, с неожиданной ловкостью снова схватил ее и — проглотил. Тут все поняли, где он ее взял: ПОЙМАЛ! Сам. На балконе. Глаза Марсика возбужденно поблескивали. У него тоже началось лето.

Умей Марсик говорить, ему пришлось бы признать: стоило два часа помучиться в перевозке, чтобы попасть на дачу. Но так как говорить он не умел, окружающие должны были догадаться об этом по его виду. Марсик выходил в огород, садился, обернув задние лапы хвостом, прищуривался и нюхал воздух. Можно было поклясться, что в этот момент он улыбается. Вообще-то считается, что кошки не умеют улыбаться. Этой способностью был наделен один-единственный в мире кот — Чеширский. Да и тот обладал дурацкой привычкой растворяться в воздухе, оставляя улыбку болтаться без присмотра. Марсик не собирался растворяться. Он весь был одна сплошная пушистая улыбка. Улыбка окружающему миру, который так интересно пахнет!

Конечно, Марсик сохранил верность некоторым привычкам городской жизни. Он по-прежнему ходил в туалет дома, в свое любимое корыто, которое приехало вместе с ним на дачу. И на птичек охотился так же, как делал это, сидя на подоконнике в Москве. Однажды Костик вышел из дома и увидел: Марсик распластался по земле и куда-то сосредоточенно ползет. Будто он — мастер маскировки, и его — такого бурого и лохматого, лежащего на брюхе прямо посреди двора, — никому не видно.

— Ты куда, Марсик?

На дальней яблоне, почти на самой верхушке, суетилась стайка синиц. Марсик, судя по всему, изображал охоту на крупную дичь.

— Шел бы ты в огород — бабочек ловить! — дружески посоветовал ему Костик.

Тут птички вспорхнули и улетели. Марсик вскочил, пытаясь напоследок напугать синиц своим хищным взглядом, потом посмотрел на Костика и мяукнул, призывая поиграть. Костик зашипел,

затопал, и Марсик пустился удирать.

Однако скоро он перестал навязывать людям эту смешную, но обременительную обязанность — играть с ним. В жизни Марсика появилась Пулька.

Пулька — совсем мелкая, ростом с полкошки, — жила в соседнем дворе, у тети Веры и Большого Лени, сына тети Веры. Большой Леня был действительно очень большим и носил соломенную шляпу с круглыми полями. Работал он на лесопилке, а когда был дома, с утра до вечера копался в железных внутренностях доисторического автомобиля. Большой Леня надеялся, что автомобиль когда-нибудь заведется. Но автомобиль не хотел лишать Леню смысла жизни и не заводился. В общем, Большой Леня больше всего на свете любил этот автомобиль. Ко всему остальному он в целом был равнодушен. Кроме Пульки. Пулька занимала в Ленином сердце второе по счету место.

«Вот недомерок-то! — ласково говорил он, прижимая к себе Пульку, и объяснял: — Видно, у ней нарушения в организме. Вот она до нормальной кошки и не выросла. Зато мышей как ловит! Ух, как! Ни одной за зиму не осталось. Среди больших кошек таких еще поискать надо!».

Хотя судьба не обошла Пульку хозяйской любовью, как большинство деревенских кошек, жила она впроголодь.

С появлением соседей Пулька сразу почуяла: где-то в доме есть миска, до краев наполненная едой. Миска действительно была и принадлежала Марсику. В мамином справочнике было написано: приличный кот в приличном доме должен есть, когда захочет и сколько захочет. Поэтому миску никогда не убирали и только время от времени досыпали в нее свежего корма. Пульку это очень устраивало. И обстоятельство, что миска принадлежала Марсику, ее нисколько не смущало. Нужно было только выяснить, где находится заветная щель, через которую можно к этой миске пробраться.

Марсик не подозревал об истинных намерениях Пульки. Увидев ее в первый раз, он пришел в неописуемый восторг, тут же отменил все дела по исследованию дальних пределов огорода и остался во дворе. А Пулька только мельком взглянула на Марсика — опасен или не опасен? — поняла, что никакой опасности нет, и тут же потеряла к нему всякий интерес. Марсик не желал замечать равнодушие кошки. Некоторое время он просто смотрел на забавную незнакомку. А потом вдруг неожиданно припал к земле, затанцевал задними ногами, готовясь к прыжку, сильно оттолкнулся, бросился на Пульку и…

И ничего. Просто подбежал к ней и сел рядом. Пулька вяло отскочила. Марсик снова прыгнул. Тогда Пулька отбежала чуть дальше, спружинила и тоже прыгнула в сторону Марсика. Марсик радостно кинулся в кусты, спрятался там и из этого сомнительного укрытия стал выслеживать Пульку.

Пульке, впрочем, вся эта бессмысленная беготня скоро надоела. Она посчитала, что на сегодня разведка закончена, и отправилась по знакомой тропинке в сад. Марсик припустил за ней. Пулька пару раз досадливо обернулась и, желая отделаться от навязчивого спутника, прибавила скорости, а потом с разбегу вскарабкалась на крышу. Марсик полез за нею.