Мои футбольные годы
Шрифт:
Выцарапать, нахапать готовеньких игроков — удел и утешение посредственностей, а воспитать, выдвинуть, предъявить миру никому не известных — знак талантливости тренера и тех, кто его поддерживает, знак настоящей работы.
Спартаку» есть кем гордиться. Я мог бы назвать фамилии многих заслуженных мастеров спорта, восьмерых обладателей золотых олимпийских медалей, трех чемпионов Европы. По представительству в первой сборной, начиная с 1952 года, наш клуб идет вслед за киевским «Динамо». И самое приятное для меня, что большинство знатных людей «Спартак» либо вырастил с малолетства, либо открыл и помог им стать мастерами.
Знаменитый олимпийский состав 1956 года: Н. Тищенко, М. Огоньков, А. Масленкин, А. Парамонов, И. Нетто, Б. Татушин, А. Исаев, Н Симонян, С. Сальников, А. Ильин,—
И позже я испытывал удовлетворение, видя в форме сборной СССР Ф. Черенкова, Г. Морозова, С. Родионова, которых помню мальчишками в спартаковской форме. Радуюсь за Р. Дасаева, В. Сочнова, Е. Кузнецова, С. Новикова, С. Шавло, Г. Ярцева, В. Хидиятуллина, О. Романцева, в «Спартаке» вышедших в люди из футбольной безвестности.
В этом месте, пожалуй, уместно будет обратиться к истории о том, как «Спартак» в 1976 году потерял место в высшей лиге и как в нее вернулся год спустя. Историю эту не обойдешь молчанием, она навсегда вошла в спартаковскую хронику. Но более важно то, что ее смысл нелишне намотать на ус всем причастным к футбольной практике.
В 1975 году, как все, должно быть, помнят, общее внимание было привлечено к киевскому «Динамо», игравшему с громким успехом, награжденному европейским Кубком кубков, Суперкубком и званием чемпиона страны. Наш «Спартак» оказался в тени, он занял всего-навсего 10-е место, для него непривычное. Но если взгляды общественности, болельщиков были обращены к Киеву, где, кстати говоря, тогда почти в полном составе формировалась сборная страны, выступившая тоже успешно, то руководители общества «Спартак» и профсоюзные организации не прошли мимо нашей неудачи.
Удивлять это не должно. Я хорошо помнил, не забываю и до сих пор, как в 1963 году мне, начальнику команды, и старшему тренеру Николаю Гуляеву были объявлены выговоры за то, что «Спартак» оказался вторым призером, а не чемпионом, как за год до этого. А надо заметить, что в том, 1963-м году «Спартак» взял еще и Кубок СССР. Тем не менее итоги сезона были расценены чуть ли не как провал. Что и говорить, читать приказ со взысканием было малоприятно (я его храню в своем архиве). Но по крайней мере мы сознавали, как высоко котируется наша команда. А тут — 10-е место, да еще после того, как в предыдущем чемпионате «Спартак» был вторым призером.
И осенью 1975 года было решено «омолодить руководство команды». Нам с Н. Гуляевым намекнули, что «пора отдохнуть». Мы, разумеется, тут же подали заявления с просьбой освободить от должности.
Руководство омолодили. Начальником команды был назначен Иван Варламов, старшим тренером Анатолий Крутиков, тренером Галимзян Хусаинов. Все спартаковцы, в прошлом хорошие футболисты. Этими соображениями и руководствовались при назначении. Не было только принято во внимание, что авторитет игрока не равен тренерскому авторитету. Случай характерный, даже заурядный, не раз бывало и в других командах, когда хорошего игрока, человека «своего» считали по одному этому признаку способным стать у штурвала. В основе таких скороспелых назначений, как мне представляется, лежит не слишком большое уважение (не в открытую, а втайне) к тренерской профессии, почему-то считается, что умение играть для тренера достаточно, а остальное — набежит, приложится.
Мне отвели должность заведующего отделом футбола в городском совете «Спартака», я ведал командами, выступающими в чемпионате Москвы, работой детско-юношеских школ. Мастера в мой круг обязанностей не входили. Да и было известно, что А. Крутиков против моего участия в делах команды.
Не заладилось у «Спартака» и в сезоне 1976 года. Тогда разыграли два чемпионата — весенний и осенний. В весеннем «Спартак» остался на 14-м месте (при 16 участниках). Сигнал был крайне тревожный, но его пропустили мимо ушей.
Хотя дитя и криво, но матери и отцу мило. Каюсь, отвернуться от команды я был не в силах, душа болела. Мог я мало, только исподволь старался повлиять на игроков, побуждая их помнить о чести «Спартака». Не до обиды: исправно посещал все матчи, наблюдал издали за тренировками.
Более всего подводила А. Крутикова чрезмерная самоуверенность. Создавалось впечатление, что он решительно настроен произвести реорганизацию с помощью одного только топора. И началась, как обычно в таких случаях, чехарда с составом, что дается легче всего, пошли рискованные замены и перестановки без необходимых осторожности и такта. Казалось, что старший тренер, не желая никого слушать (вот он, диктат!), вознамерился одним махом преобразить, поднять «Спартак», сотворить что-то вроде,чуда, благодаря чему сразу показать себя сильной личностью, утвердиться в числе лучших тренеров страны. Во всем был привкус «культа», «Спартак» сделался как бы ставкой азартного, слепо верящего в удачу человека. И ставка эта была бита. Под конец осеннего чемпионата только и было разговоров: «Уцелеет «Спартак» в высшей лиге или вылетит?» Да и как не поговорить, случай-то небывалый. Это потом гораздо спокойнее отнеслись к путешествию в первую лигу другого именитого клуба — ЦСКА, можно сказать, по проторенной дорожке, после нас. А тогда многими это воспринималось как потрясение основ. В последних турах, как в шахматной партии, «комментаторы» обнаружили 14(!) вариантов спасения. Принимались в расчет результаты не одного «Спартака», а и ряда матчей других команд. Напомню, что «Спартак» в итоге набрал 13 очков и остался предпоследним, тогда как у пяти команд было по 14 очков. Немудрено, что все висело на волоске. Но «сыгран» был 15-й вариант, при котором все наши туманные шансы испарились. Как нарочно! Не имею права утверждать, но исход нескольких матчей казался мне тогда нарочитым, словно кому-то из озорства хотелось узнать, а что будет, если «Спартак» — сам «Спартак»! — потеряет место. Не скрою, тут же нашлись болельщики, которые пытались ходатайствовать, чтобы «Спартака» сохранили в высшей лиге с помощью реконструкции чемпионата, благо аналогичные ситуации в прошлом возникали. Например, в 1967 году последним остался «Зенит», но был оставлен, и ради этого высшую лигу расширили с 19 до 20 команд. Я был среди тех, кто эти попытки не поощрял: доброе имя послаблениями и милостями не поддержишь, ронять достоинство не хотелось.
Страсти страстями, а работа работой. Кому быть тренером? Есть хирурги, которые берутся за операцию, от которой отказались другие. «Спартаку» в тот момент нужен был именно такой человек. Не скажу, чтобы команда была погорелым местом, но капитальная перестройка была необходима.
Мой брат, Андрей Петрович, назвал Константина Ивановича Бескова. А Бесков как раз находился не у дел, в опале, как и я, сидел в служебном кабинете, за письменным столом и ведал футболом в обществе «Динамо». Он согласился. И попросил, чтобы на должность начальника команды вернули меня. Ну а мне во всем, что касается интересов «Спартака», раздумывать и выбирать не приходится.
О нас говорили: «Два медведя в одной берлоге»,— предрекая несовместимость. Верно, поначалу мы поглядывали друг на друга выжидательно. А надо учесть, что незадолго до этого, когда мы с Бесковым работали в олимпийской сборной, у нас нет-нет да и случались шероховатости.
Кое у кого размолвки сидят в памяти, как занозы, но Бесков, придя в «Спартак», на прежнем поставил крест, и я в этом увидел его тренерский профессионализм: работа, которая нам предстояла, требовала полного единодушия.
Мне приходилось работать рука об руку со многими тренерами, я имею возможность сравнивать. Очень скоро стало ясно, что Бесков необычайно точно соответствует той роли, которую ему предстояло сыграть в полуразрушенном «Спартаке».
Он из тех тренеров, которые знают, чего хотят, и неуклонно, упорно идут к намеченному. Цель — вернуть «Спартак» в высшую лигу для него была проходной, попутной, само собой разумеющейся. На его месте другой тренер, весьма вероятно, планировал бы только возвращение, и неизвестно, решил ли бы эту ограниченную задачу. Бесков с самого начала задумал создать команду,-которая смогла бы выйти на первые роли. У него есть своя шкала требований к игроку, я бы сказал, к «игроку его мечты». И к командной игре тоже. Его любимое выражение — «Этого требует футбол завтрашнего дня». Иными словами, он работает с перспективой. И наконец, Бесков имеет вкус к занятиям с молодыми, веру в них.