Мои красавицы
Шрифт:
— Я не провожу всю ночь со своими друзьями.
— Так сейчас же еще не вся ночь. Сейчас только половина второго. Господи, когда мы стали такими старыми, что должны ложиться в детское время?
Вивиан проигнорировала его гипотетический вопрос.
— Я, в отличие от тебя, всегда звоню или пишу тебе, где нахожусь. Тебе что, было сложно написать мне сообщение?
— У меня слишком толстые пальцы.
— Не умничай.
— Ладно. Мне жаль, что я вернулся так поздно. Я немного перебрал и хотел протрезветь, прежде чем ехать
Вивиан сжимала и разжимала кулаки.
— Пожалуйста, перестань мне врать. Я прекрасно знаю, где ты был и что делал.
— И что же я делал?
— Может быть, ты мне сам скажешь, кем она была, или мне подождать, пока я не увижу ее фотографию в новостях?
— Я никого не убивал, — сказал Кен, понизив голос, чтобы Джаред вдруг не услышал его.
— Опять врешь.
— Я никого не убивал! Я не был на охоте! Я обещал тебе, что скажу, когда пойду в следующий раз, и ни за что не нарушу этого обещания.
— Тебя слишком часто не бывает дома. Рано или поздно тебя поймают.
Кен в отчаянии хлопнул себя ладонью по лбу.
— Что я только что сказал? Почему ты меня не слушаешь? Я никого не душил сегодня.
Он поднял руки вверх.
— Ты видишь какие-нибудь царапины? Видишь какие-нибудь признаки того, что кто-то сопротивлялся? Видишь хоть что-нибудь? Хочешь проверить мои ногти на наличие крови? Не хочешь проверить лопату в багажнике? Клянусь Богом, Вивиан, я говорю правду. Ты знаешь о каждой. Как ты и сказала, их фотографии показывают в новостях.
— Может быть, ты теперь убиваешь не в своем стиле. Откуда мне знать, что ты не начал убивать маленьких девочек?
— Ты слышишь себя? Ты вообще не фильтруешь что говоришь? Я не могу просто ходить и убивать девушек каждую вторую ночь. Ты же не думаешь, что меня бы не поймали к этому времени, если бы я копал так много могил? Если я устроил, по-твоему, такую массовую резню, почему об этом еще не сообщили в новостях, а? Почему новости освещают только тех, о которых ты и так знаешь?
— Может быть, ты уезжаешь из города.
— Да, конечно. Мне же совершенно нечего делать. И вообще, как, черт возьми, я могу заманить маленькую девочку? Ты думаешь, я рискну и поговорю с незнакомым ребенком, чтобы она убежала и рассказала своим родителям? — Он положил руки на плечи Вивиан и посмотрел ей в глаза. — Вивиан, дорогая, восемь женщин, о которых я тебе рассказывал, — единственные. Я бы никогда не стал охотиться, не сказав тебе. Знаю, как плохо будет тебе и Джареду, если меня поймают, и никогда не заставлю тебя пройти через это.
— Тогда где ты был сегодня ночью?
— Я был в баре! Выпивал, ясно? Ты вышла замуж за алкоголика. Я напился и вел себя безответственно и глупо. Что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя, что я не был на охоте? Просто скажи мне, и я сделаю это!
— Отвези меня в бар, я спрошу у бармена.
— Ты время видела? Бар уже закрыт. Вот почему я ушел. Но завтра, как только он откроется, мы поедем
Кен знал, что после хорошего сна Вивиан не станет возиться с этим дерьмом. Но ему придется начать проводить меньше времени в подвале, по крайней мере, до тех пор, пока она не расслабиться и не потеряет бдительность.
Вивиан отступила от него на шаг.
— Есть хочешь?
— Да. Я что-нибудь съел бы.
— В баре, в котором ты был, есть телевизор?
— Три. А почему ты спрашиваешь?
— По какому-нибудь из этих трех телевизоров показывали новости?
— Просто скажи мне, что ты пытаешься сказать, Вив.
— Я говорю, что новости сегодня вечером были очень интересными.
Кен внезапно почувствовал более чем легкую тошноту.
— Насколько интересными?
— Не насри в штаны. Полиция не собирается ломиться в нашу дверь. Иди и возьми себе начос или что-нибудь еще, и я тебе покажу.
— Покажи мне сейчас.
Он пошел за ней в столовую, где на столе стоял ноутбук Вивиан. Она села, щелкнула несколько раз, затем повернула ноутбук так, чтобы он мог видеть.
— Сегодня вечером мужчина из Хорнбим-Ридж, Ли Монтгомери, умер от огнестрельного ранения, нанесенного самому себе, после похищения его шестилетнего сына, — сказала диктор, на которой было слишком много макияжа. — Монтгомери освободил мальчика после напряженного противостояния, но покончил с собой, прежде чем полиция смогла его арестовать. Две женщины увидели Монтгомери, идущего со своим сыном, и позвонили в службу спасения по поводу его подозрительного поведения. Женщины следовали за ним до тех пор, пока Монтгомери не выбежал из машины и не пригрозил убить своего сына и себя. Одна из женщин, Шарлин Фокс, пыталась отговорить Монтгомери от причинения вреда ребенку, зайдя так далеко, что предложила себя в качестве заложницы.
Сцена перешла к девушке, говорящей в камеру. На ней был парик с прямыми каштановыми волосами. Кен наклонился вперед. В нижней части экрана появилось ее имя Герти Ричардсон.
— Да, мы были в ужасе от того, что он собирался убить своего сына, — сказала она. — Но моя подруга отговорила его. Она не считает себя героиней, за то я считаю ее таковой. Мы были на улице, пытаясь спасти мою двоюродную сестру, но вместо этого она помогла мальчику. Совершенно безумная ночь.
Сцена снова переключилась на диктора новостей и ее соведущего-мужчину.
— Полиция утверждает, что молодые леди пытались послужить приманкой для того, кто несет ответственность за восемь пропавших женщин за последние несколько месяцев.
Второй ведущий усмехнулся.
— Похоже, ему стоит бояться.
— Мальчик вернулся к своей матери, которая получила травмы средней тяжести от рук своего мужа. А теперь вернемся к Стэну с его прогнозом погоды.
Новостной ролик закончился.
— Включи еще раз, — сказал Кен.
Вивиан снова прокрутила ролик.