Мои порочные незнакомцы
Шрифт:
– Я говорю правду! – она в отчаянии обхватывает себя руками. – Пожалуйста...
Смотрю на Артёма. Внушительный бугор в его штанах говорит в пользу того, что он тоже невъебенно возбудился и отказывается так просто верить словам мажорки. Трахнуть её – для меня дело принципа, и друг об этом прекрасно знает.
– Иди сюда, сладенькая, – Арт дотрагивается до её колена. – Не нужно выдумывать всякую херню, чтобы остудить наш пыл – всё равно не поможет!
Блондинка стреляет диким от страха взглядом сперва в меня, а
Мы с Артёмом озадаченно переглядываемся. Такого развития событий мы уж точно никак не ожидали.
Его глаза мечутся с ревущей в три ручья крошки на меня и обратно. Друг терпит женские слёзы ещё хуже меня. Обычно он ревущих баб просто за дверь выставляет. Но тут совсем другой случай.
– Эй, – я дотрагиваюсь до дрожащей от рыданий спины мажорки. – Не плачь.
Да, блядь, утешитель из меня хреновый. Быстро смотрю на Артёма, ища в нём помощи, но он только плечами пожимает.
– Так ты и, правда, девочка ещё? – как могу мягко спрашиваю её я.
Хотя, ответ мне и не требуется. Малышка кажется такой испуганной, что я начинаю всё больше ей верить.
Она судорожно кивает, вытирая ладонью мокрые от слёз и дождя глаза. Дрожит вся. Испугалась. Замёрзла. Где-то глубоко в душе начинает зарождаться неприятное чувство вины. Но я давлю его на корню. Нет, сожаления в наш план уж точно не входили.
– Ладно, поднимайся, – друг выходит из ступора и тянет малышку за руки вверх.
Она не сопротивляется и даёт себя поднять. Видно, что ноги плохо держат её, поэтому я подхватываю девчонку сзади, заставляя обвить руками мою шею.
А потом беру её под колени и закидываю себе на руки.
Блондиночка доверчиво утыкается мне в грудь. Она лёгкая как пушинка, нести совсем не тяжело.
Втроём мы заходим в её бунгало, и я оправляю её в ванну. Включаю горячую воду – ей надо согреться. Выхожу и закрываю дверь.
– Надо перетереть, – отзываю в сторону Артёма.
Он кивает, и мы проходим в дальнюю комнату.
Глава 17
Артем
– Я… Я еще девственница! – практически выкрикивает Даша, задыхаясь от того, что сказала.
– Хорош гнать! – произношу на автомате, мгновенно реагируя на ее слова. – Целки так не кончают.
Она серьезно сейчас? Девственница? При живом-то женишке и с такими данными?
Ее еще в школе на выпускном должен был кто-нибудь распечатать, учитывая, как легко она возбуждается, и какой послушной становится от умелых ласк.
Ни за что не поверю!
Они все сначала «не такие», а надавил где надо, и все – поплыли в мир порока и удовольствий.
Я таких «девственниц» на своем веку ни раз видал. Актрисы ахуенные,
– Иди сюда, сладенькая, – нарочито нежно произношу я, хотя внутри от этого второсортного спектакля трясет всего. – Не нужно выдумывать всякую херню, чтобы остудить наш пыл – все равно не поможет!
Укладываю ладонь на ее колено. Мне совсем немного надавить, чтобы стройные ноги окончательно раскрылись, а я поместился между ними. Не вижу смысла церемониться. Не вижу причин ждать.
Но все идет по пизде, когда Даша роняет лицо в ладони. Она всхлипывает. Громко так. Точно и вправду переживает худший в мире кошмар.
Сука! Ненавижу нытье. Нет ничего хуже ноющей бабы.
Я смотрю на Стаса с некоторой надеждой. Надеюсь, он хоть что-то сделает с этим.
Мы перебираемся в бунгало Даши. Друг помогает ей в ванной. Я терпеливо жду его возвращения.
Член в штанах до боли напрягся. Отвлекает. Раздражает. Ситуация эта раздражает. Еще вчера все казалось таким простым. Девка такой доступной, что я уже ни раз поимел ее в своей голове.
И я не привык отступать. Сдавать и проигрывать тоже. Меня очень сложно остановить, если я намеренно шагаю к поставленной цели. От этого сейчас внутри злость кипит. Мощным гейзером херачит, того гляди превратится в настоящую ярость.
– Надо перетереть, – говорит Стас, оказываясь рядом.
Не могу не согласиться.
– Думаю, нам нужно остановиться, – предлагает друг.
Я издаю истерический смешок.
– Остановиться, блядь? Серьезно?
– Ты видишь ее состояние?
– И? Я должен делать скидку на тараканов в ее голове? Мы с тобой договорились! Это был наш план! Наша долбанная месть! – последнюю фразу я практически по слогам проговариваю.
– Но мы не насильники, – зануда вновь просыпается внутри моего друга. – Мы не должны так поступать.
Опираюсь руками о спинку стула. Наклоняю голову и шумно выдыхаю. Мне нужно успокоиться.
– Я все понимаю. Правда. Я знаю, как несладко тебе было в детском доме, но все это не стоит того, чтобы идти на откровенное преступление.
Качаю головой. Каким бы проницательным Стас не был, он никогда не сможет понять, какого было жить там. Какого было потерять все, что у тебя было. Какого стать никому не нужным и злым на весь свет.
Это удушающие чувства. Это боль, которая не проходит, которая только множится, выжигая в тебе все хорошое, оставляя только пепел внутри.
Стас укладывает руку мне на плечо:
– Это только часть плана. И даже не основная. Месть будет. Я обещаю. Все получится. Мы уже на верном пути. И отомстим за все, что пережили. Я тоже хочу трахнуть эту суку до боли в яйцах. Но это сейчас. Когда все случится, если случится так, мы будем жалеть.
– Да, ты прав, – признаю я, хотя, на самом деле, не считаю так.