Мои волки. Любовь истинная и нет

Жнец Анна

Мы, два идиота, совсем потеряли голову – устроили разврат на дне рождения вожака, в доме, полном волков, в каморке, не запирающейся на ключ. Если нас застукают, скандал разразится грандиозный.

– Гор, пожалуйста, – искра благоразумия заставляет упереться любовнику в грудь, но оттолкнуть альфу как попытаться сдвинуть кирпичную стену. В ответ на мое сопротивление пальцы начинают вбиваться быстрее, яростнее, и я вынуждена закусить ребро ладони, чтобы не заорать во все горло.

И в этот момент – момент, когда я содрогаюсь в оргазме, насаженная на пальцы Гора, дверь за спиной любовника бесшумно приоткрывается, полоска света прорезает чуланную тьму, и в узком пространстве мелькает силуэт. Ужас наполняет грудную

клетку – нас поймали с поличным! – но оргазм, как волна цунами, неотвратим. Я закатываю глаза, однако прежде успеваю узнать чужака, замершего за дверью. Он смотрит. Жадно впивается взглядом в мое лицо, искаженное мукой блаженства, и его ноздри раздуваются, втягивая запах совокупления.

* * *

Позже, приводя себя в порядок и вместе с Гором отправляясь на поиски именинника, я прокручиваю в голове этот эпизод. Эштер за нами подглядывал. Больше всего меня волнует не этот факт, а реакция моего альфы: страсть не настолько снесла ему крышу, чтобы он отключился от происходящего. Оборотни невероятно чувствительны к звукам и запахам. Никогда не поверю, будто Гор не услышал, как поворачивается дверная ручка, не уловил легчайший сквозняк – движение воздуха, просочившегося в затхлый чулан. Не почувствовал запах угрозы – постороннего возбужденного самца. Тогда почему он не обернулся к непрошеному наблюдателю, не рявкнул со злостью, приказав убираться? Почему позволил глазеть? Хочется спросить, но поднимать эту тему кажется глупым, да и неловко. Но я думаю о случившемся. Глотая новую порцию блокаторов, вытирая салфетками промежность в уборной, возвращая волосам приличный, привлекательный вид, все время прокручиваю в голове момент, когда дверь в кладовку начала открываться. И снова, как наяву, вижу зеленые глаза Эштера, горящие во тьме похотью, проступившие под верхней губой острые клыки и выражение злости на лице. Ревнивой ярости.

И чувствую возбуждение.

Глава 6

Гор догоняет меня, прежде чем я успеваю выбежать к гостям и своей поспешностью, своим растрепанным, взбудораженным видом привлечь ненужное внимание.

– Элен, что такое? Какая муха тебя укусила? – он хватает меня за плечи и утаскивает в темный чулан под лестницей. Тесное помещение заставлено швабрами, моющими средствами, разным хламом. Здесь пыльно и пахнет бытовой химией, а еще негде развернуться. Гор прижимает меня к стене, давит бедром на мою промежность. Янтарные глаза близко-близко.

– Что случилось? – горячее дыхание оседает на губах. – Мы вроде договорились. Тебя вроде все устроило.

– Вроде.

Внутри злость смешивается со стыдом. Невыносимо чувствовать себя истеричкой, но видеть непонимание на любимом лице невыносимо не меньше. Как можно быть таким бесчувственным? Не понимать таких простых вещей?

– Этого… Эштера я знаю от силы час. Мы только познакомились, а ты уже обсуждаешь с ним интимные подробности, как и куда вы будете меня трахать. Обсуждаешь так, словно я бессловесная кукла.

– Элен, – Гор поднимает мое лицо за подбородок. – Я понял. Прости. Можешь не продолжать. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть к Эштеру. Что, если… что, если нам сходить вместе на свидание? Всем троим?

Любимый морщится – он не в восторге от своего предложения, но в который раз идет на уступки.

Свидание втроем – звучит дико. Особенно учитывая тот факт, что в присутствии Эштера мне придется все время сидеть на блокаторах.

Но это то, чего я хочу, то, что мне катастрофически нужно, – отсрочка, и мой ответ Гору – неуверенный кивок. Будто у меня есть выбор.

– Отлично. Конфликт исчерпан? Теперь вернемся к гостям. Я сказал отцу, что тебе нездоровится, и тем не менее с твоей стороны будет невежливо его не поздравить. Покрутимся здесь около часа и свалим. – Горячими губами любимый прижимается к моему уху и шепчет: – И я не выпущу тебя из постели до конца течки. Брать тебя мокрую, готовую, сходящую с ума от гормонов, – чистый кайф. – Он говорит, а его руки медленно поднимают юбку длинного платья, пока не обнажают ягодицы в кружевных трусиках. Ладони накрывают упругие половинки задницы и сминают крепко, до боли. – Ты моя, Элен. Что бы между нами ни происходило, ты – моя.

Пальцы ныряют под ажурную ткань и трут клитор – вот так, без церемоний, без долгих нежных прелюдий, в тесном затхлом чулане, Гор доводит меня до оргазма. Заставляет всхлипывать и содрогаться от грубых, но идеально точных прикосновений. Чертова волчья природа! Я снова воск в умелых руках: стоит дотронуться – теку, теряю голову, подставляюсь.

– Го-о-ор, – шепчу я испуганно. – Не здесь. Гости…

Поздно. Меня раскрывают мужские пальцы. Входят сразу два. Вбиваются неумолимо, мощно, наполняя крошечную комнатку непристойными звуками.

– Отведи ногу, – приказывает Гор.

Как можно не подчиниться своему альфе? Я сильная, гибкая самка, и растяжка позволяет мне закинуть ногу любовнику на плечо. В такой позе Гору удобно меня ласкать, а мне – получать наслаждение.

Обе его руки опускаются вниз, чтобы работать над моим удовольствием. Пальцы повсюду: теребят клитор, раздвигают половые губки, наполняют лоно. Кричать нельзя. В коридоре за тонкой стенкой слышатся голоса и шаги, кто-то проходит мимо двери в чулан, и – о, предки всемогущие! – хоть бы это была не служанка Освальда. Вдруг горничной понадобятся коробки с порошками, на которые я сейчас опираюсь голой задницей? Что, если шум, доносящийся из кладовки, привлечет внимание гостей?

Мы, два идиота, совсем потеряли голову – устроили разврат на дне рождения вожака, в доме, полном волков, в каморке, не запирающейся на ключ. Если нас застукают, скандал разразится грандиозный.

– Гор, пожалуйста, – искра благоразумия заставляет упереться любовнику в грудь, но оттолкнуть альфу как попытаться сдвинуть кирпичную стену. В ответ на мое сопротивление пальцы начинают вбиваться быстрее, яростнее, и я вынуждена закусить ребро ладони, чтобы не заорать во все горло.

И в этот момент – момент, когда я содрогаюсь в оргазме, насаженная на пальцы Гора, дверь за спиной любовника бесшумно приоткрывается, полоска света прорезает чуланную тьму, и в узком пространстве мелькает силуэт. Ужас наполняет грудную клетку – нас поймали с поличным! – но оргазм, как волна цунами, неотвратим. Я закатываю глаза, однако прежде успеваю узнать чужака, замершего за дверью. Он смотрит. Жадно впивается взглядом в мое лицо, искаженное мукой блаженства, и его ноздри раздуваются, втягивая запах совокупления.

* * *

Позже, приводя себя в порядок и вместе с Гором отправляясь на поиски именинника, я прокручиваю в голове этот эпизод. Эштер за нами подглядывал. Больше всего меня волнует не этот факт, а реакция моего альфы: страсть не настолько снесла ему крышу, чтобы он отключился от происходящего. Оборотни невероятно чувствительны к звукам и запахам. Никогда не поверю, будто Гор не услышал, как поворачивается дверная ручка, не уловил легчайший сквозняк – движение воздуха, просочившегося в затхлый чулан. Не почувствовал запах угрозы – постороннего возбужденного самца. Тогда почему он не обернулся к непрошеному наблюдателю, не рявкнул со злостью, приказав убираться? Почему позволил глазеть? Хочется спросить, но поднимать эту тему кажется глупым, да и неловко. Но я думаю о случившемся. Глотая новую порцию блокаторов, вытирая салфетками промежность в уборной, возвращая волосам приличный, привлекательный вид, все время прокручиваю в голове момент, когда дверь в кладовку начала открываться. И снова, как наяву, вижу зеленые глаза Эштера, горящие во тьме похотью, проступившие под верхней губой острые клыки и выражение злости на лице. Ревнивой ярости.