Моисей
Шрифт:
Если бы учение, которое нес Моисей, было бы порождением и продолжением, развитием египетской религии, как это пытаются представить некоторые религиоведы, то она бы, безусловно, несла в себе идею загробной жизни и посмертного воздаяния. Однако, как уже отмечалось в первой части книги, во всем Пятикнижии нет ни слова о жизни после смерти, о посмертном существовании души и т. д. Те же исследователи признают, что подобные воззрения возникают у евреев относительно поздно и объясняют их влиянием греческой философии. Талмуд, разумеется, придерживается по данному поводу иной точки зрения; его мудрецы настаивают, что намеки на будущее воскрешение мертвых и вечность души имеются и в Пятикнижии, но это в любом случае только намеки.
В явной же форме награда, которую обещает
«И будет, если вы будете послушны повелениям, которые Я даю вам сегодня: любить Господа Бога вашего и служить Ему всем сердцем вашим и всей душой вашей, то дам Я дожди земле вашей в срок, от начала и до конца зимы, и соберешь ты свой хлеб и вино, и оливковое масло; и дам траву для скота на луга твои: и будешь ты есть досыта. Однако берегитесь, чтобы ваши сердца не поддались соблазну, чтобы не свернули вы с пути и не стали служить другим богам и поклоняться им. Ибо тогда разгневается на вас Господь, и замкнет небеса; и не будет дождя, и земля не станет приносить свои плоды; и исчезнете вы вскоре с той благодатной земли, которую Господь дает вам. Примите эти слова Мои всем сердцем вашим и всей душой вашей... Чтобы дни ваши и дни сыновей ваших умножились на земле, которую Господь клятвенно обещал отцам вашим, — как дни существования небес над землею» (Втор. 11:13-29).
Фундаментальной идеей учения Моисея является идея свободы выбора — человек тем и отличается от животного и стоит даже выше ангелов, что в отличие от тех и от других наделен такой свободой — и в этом, по большому счету, и заключается суть его подобия Богу. Но предоставляя человеку свободный выбор, Бог в Пятикнижии постоянно подчеркивает, что выбирая, следовать ли ему по пути исполнения данных Богом нравственных и религиозных норм, или презреть эти нормы, человек выбирает между жизнью и смертью как для себя, так и для своих потомков. И дело тут не в жизни души после смерти (хотя не исключено, что и в ней), а в той, постоянно в той или иной форме муссируемой Пятикнижием мысли, что только основанное на высоких моральных нормах общество является жизнеспособным и имеет будущее.
При этом Моисей подчеркивал, что выполнение данных через него заповедей отнюдь не требует от человека неких чрезмерных усилий, аскетизма, духовного подвижничества и т. д. Нет, их справедливость и полезность для общества вполне доступна пониманию любого, даже не обладающего высоким интеллектом человека; да и следование им посильно любому. Таким образом, согласно Моисею, каждый человек вполне способен исполнять волю Бога, пытаться постичь Его, вести праведный образ жизни и подняться на самые высокие нравственные и духовные вершины.
«Заповеданное, что я тебе сегодня предписываю, не слишком таинственно или удалено от тебя. Не на небесах оно, чтобы ты сказал: "Кто поднимется на небо и принесет это нам, чтобы мы могли это слушать и исполнять?" Не за морем оно, чтобы ты говорил: "Кто отправится за море и принесет это нам, чтобы мы могли это слушать и исполнять?" Оно очень близко к тебе, на устах твоих и на сердце твоем, чтобы мог ты это исполнять» (Втор. 30:11—14).
Эта доступность в сочетании с огромным духовным и нравственным зарядом, которое несло в себе учение Моисея, в итоге и стали теми факторами, которые не просто обеспечили жизнеспособность иудаизма, но и привели к тому, что он стал основой для рождения двух религий, воспринятых значительной частью человечества.
Повторим, задача этой главы заключалась лишь в крайне поверхностном знакомстве читателя с базовыми нормами Закона Моисеева, но хочется верить, что этого оказалось достаточно для понимания того, свет каких великих истин принес этот закон в мир.
Часть третья. СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ.
Глава
Библия почти ничего не рассказывает о сорока годах жизни израильтян в пустыне, хотя из описания последующих событий можно понять, что все эти годы основной пищей евреев была все та же падавшая с неба манна; что в течение этого времени постепенно ушли из жизни те, кто выходил из Египта, будучи вполне взрослыми, сформировавшимися людьми, да и те, кто был совсем молодым, успели повзрослеть и войти в почтенный возраст. Но за это же время пяти-шестилетние мальчишки, цеплявшиеся при выходе из Египта за мамину юбку, превратились во взрослых, зрелых мужчин, способных командовать полками. Появились новые тысячи и тысячи молодых, здоровых воинов, выросших на просторах пустыни, знавших о Египте лишь из рассказов отцов и дедов, но зато с молоком матери усвоивших мысль, что это им предстоит завоевать для своего народа землю, текущую молоком и медом; землю, в которой ветви деревьев провисают под тяжестью плодов, а в виноградниках созревают гроздья, каждое из которых с трудом могут поднять четверо взрослых мужчин.
То, что в этой земле, возможно, живут грозные великаны, их не пугало — наоборот, они жаждали помериться с ними силами и, готовясь к грядущим битвам, днями напролет тренировались во владении пращой, копьем и мечом. Слушая с детства рассказы о чуде рассечения моря, о том, как все евреи слышали голос Бога у горы Синай, о том, как Бог гневался на тех, кто осмеливался нарушать Его заповеди и выступать против Моисея, они не испытывали сомнений в своей Богоизбранности и с трепетом внимали словам Моисея, Боговдохновенность которых также не вызывала у них никаких сомнений.
Словом, по самому своему образу мышления, по своему мировоззрению и мироощущению они были совершенно иными людьми, чем их родители, не говоря уже о дедах и прадедах. В сущности, это был уже другой народ, явно находившийся в стадии, которую Л. Н. Гумилев называл пассионарной активностью, и жаждавший эту активность реализовать.
Прервав рассказ о происходящих событиях на том, как Моисей подавил вспыхнувший в пустыне бунт, Пятикнижие точно обозначает дату возобновления рассказа — месяц нисан 2487 года, то есть март—апрель 1272 года до н. э. Именно в начале этого месяца Моисей решает, что пришло время вести евреев на завоевание Земли обетованной.
То, что эти события разворачиваются именно ранней весной, безусловно, не случайно. Тот, кто бывал на Ближнем Востоке, знает, что примерно с ноября по март здесь идут такие проливные дожди, что кажется и впрямь разверзлись все хляби небесные. Прокладывая путь между холмами пустыни, вода несется бурными потоками, увлекая за собой огромные камни. Пересекать эти то и дело возникающие на пути реки невозможно; оставшиеся же участки суши превращаются от дождя в вязкое месиво, по которому и люди, и животные передвигаются с огромным трудом — не говоря уже о том, что при этом они вымокают с головы до ног.
Зато в марте дожди почти прекращаются, а уже в апреле- мае большинство появившихся в период ливней рек и ручьев пересыхает и можно беспрепятственно совершать дальние переходы. Вот почему испокон веков и вплоть до наших дней все войны в этом регионе велись исключительно весной и летом и прекращались с наступлением осени.
Израильтяне в момент возобновления библейского повествования стоят станом в Кадеше, и это, по мнению ряда исследователей, отнюдь не существующий и по сей день Кадеш-Барнеа, из которого Моисей посылал отряд разведчиков, а некое другое место, видимо, в районе нынешнего Эйлатского (Акабского) залива. Во всяком случае, из самого текста Библии вполне понятен задуманный Моисеем план военной кампании — он собирается прорываться в Ханаан не с юга, как раньше, а с востока, бросив свою армию через Иордан. Однако для реализации этого плана ему нужно было пройти через земли трех относительно крупных государств региона — Идумеи (Эдома), Моава и Аммона, причем так как их завоевание не входило в планы Моисея, то и поход ему нужно было продумать так, чтобы не изматывать свою армию в ненужных сражениях.