Моль, летающий поезд и весь мир
Шрифт:
Как однажды заявил отец Моля Услар (хотя и приемный) его сыну подвластна способность в опасной ситуации находить выход в самом неожиданном месте. Сам же сын считал, что вряд ли это так, потому что он обычно старается не попасть в такую ситуацию дабы не пришлось этих самых выходов искать. Так сказать, планировал на шаг вперед.
И вот когда очередная тень начала обретать четкость, сокращая расстояние с парнем, последний не долго думая бросился бежать. Снова. Вообще, бегать было нехитрым занятием и верным решением в любой ситуации,
Моль проскользнул сквозь трещину в стене дома.
Услышав шум шагов, Моль нахмурился. Куда теперь бежать? Он находился в темноте продуваемого всеми ветрами помещении, а это значило, что тут не один выход. Осталось только научиться видеть в темноте, вот что действительно сейчас понадобилось бы.
Парень пошел вдоль стены. Похоже, его преследователь ушел, но он не спешил выбираться из укрытия, так как кто знает, может этот незнакомец только этого и ждет. Вместо этого Моль вышел на улицу с другой стороны и оказался на более ярко освещенной улице.
А над одной дверью висела подсвеченная надпись "Бар". То, что нужно.
Последним съеденным Молем блюдом была отбивная с мясом летучей мыши. Бар явно мог обеспечить ему пропитание, но так же он просто был обязан предъявить претензии на счет неплатежеспособности парня, но...
Нужно рассуждать логически: он голоден, а это вредно для организма. Моль в этом мире чтобы решить одну важную проблему, как и местного характера (по возможности) так и лично своего родного мира. А чтобы эту самую проблему решить благополучно, следует быть в добром здравии и отличном настроении, что невозможно на пустой желудок.
Короче: нужно раздобыть еду.
Что можно было сказать об имперской кухне? Моль за три года после встречи с Катериной много чего слышал о ее разнообразии, но всюду фигурировало одно блюдо - сало. Кто-то даже сказал, что сало что-то типа краеугольного камня культуры имперцев.
Толкнув входную дверь, Моль оказался в настолько задымленном помещении, что казалось, это одна из грузовых туч зашла выпить кружку другую пива. За некоторыми круглыми столиками сидели весьма невзрачного вида мужчины, возле барной стойки двое громко спорили о чем-то важном, не забывая время от времени пропускать глоток другой пива.
Осторожно приблизившись к барной стойке, где бармен с гнусным выражением лица оглядывал клиента, Моль усадился на высокий стульчик.
Моль бодро улыбнулся.
– Добрый вечер! Могу ли я поведать вашего известнейшего блюда "Долька свиньи и чарка сивухи"?
– Не знаю. Тебе видней.
– Вот как. Хм... а что еще вы подаете съестного?
– А что тебя интересует, хлоп?
Моль обрадовано кивнул. Последнее слово происходило из древнего языка у имперского народа (хотя народу Империи, скорее всего, было наплевать на это обстоятельство) и являлось чем-то средним меж "друг" и "ты ваще кто?".
– Все то, что вы так хорошо готовите.
– Сало в соусе, суп из сала и луком, а также сало и кусок хлеба.
– И все?
– Ты имеешь что-то против сала, хлоп?
– А вы когда разделываете свинью, – заметил Моль, – не обращаете внимания, что кроме сала там еще и мясо имеется?
Только тут он почти физически почувствовал сосредоточенные на нем подозрительные взгляды. Кто-то быстро зашептался. Двое спорящих до этого старика с нескрываемым интересом принялись изучать Моля.
– Наши деды ели сало, наши отцы ели сало, и мы едим сало, – медленно проговорил бармен.
«Еще скажи, что сдохните вы от сала» – подумал Моль. Однако у него создалось впечатление, что слова эти обращены не столько к нему, сколько к залу в целом.
– Занимательно, – вслух произнес он, – так дайте мне пож...
– А если тебе что-то не нравится так вали отсюда, хлоп, – немного громче продолжил бармен.
– Да нет-нет, меня вполне устраивает...
– Так что либо ешь сало, либо убирайся туда, откуда пришел, не то вызову полицейских, – хозяин явно был задет за живое.
– Хорошо, дайте мне, пожалуйста, всего понемногу, – вставил Моль застенчиво. – Так я смогу оценить полное великолепие ваших блюд.
Бармен, наконец, подал ему миску с грубо нарезанными дольками сала и половинкой головки лука.
– Это стоит один золотой, – проинформировал хозяин.
– А это не слишком много для единственной порции?
– Только если ты безработный, хлоп.
Сказано это было таким тоном, что Моль понял, что безработица тут приравнивается к преступлению. Насколько он помнил, один имперский золотой был эквивалентен недельному пропитанию в Тэрэне.
Тут в бар вошла Катерина. Моль ее сразу узнал, так как это наглое личико ни с кем нельзя было спутать. Хищные глаза даже в темноте сверкали огнем.
– Я заплачу – громко произнесла девушка и выложила на стойку блестящую монету с изображением лица Императора.
Она взяла миску с едой и понесла в темный угол помещения, поранив за собой Моля. При этом она будто не замечала прикованных к ней взглядов.
– Зачем ты бросил меня там?! – возмущенно воскликнула Катерина, когда они уселись. – Что ты за джентльмен после этого!
– Скажем так: я знал, что ты с твоими талантами не пропадешь. А в случае чего на подмогу всегда придут твои друзья.
– Но это возмутительно!
Моль попробовал деликатес. На вкус было как обычное сало, то есть довольно неприятно, хотя это, скорее всего, дело вкуса. Поэкспериментировав некоторое время, он заметил, что с луком сало шло на ура, а вот водка была явно лишним.
Сделав глоток прозрачной жидкости, он буквально чуть не выкашлял свое горло, которое еще и принялось полыхать жгучим огнем. Прокашлявшись и сообразив, что глотать нужно сразу, он наконец вспомнил о своей спутнице.