Молчаливые боги. Мастер печали
Шрифт:
Возможно ли, размышлял он, что Дорстал ошибся и дубинка на самом деле являлась темным жезлом? Но тогда выходит, что способности Аннева превосходят знания и опыт древнего, а это маловероятно.
В таком случае неужели Дорстал прав и магия – это неизменное зло? Но верить в такое Аннев не хотел – да и не мог. Содар говорил, что магия – всего лишь инструмент для совершения как плохих, так и хороших дел, а ведь Содар – маг. И если согласиться с тем, что магия – зло, получается, что и Содар – зло,
Остается лишь единственное разумное объяснение: дело не в жезле. Скорее всего, в его собственной душе есть нечто темное – оно-то и вызвало эту жажду разрушения. А если так – совсем плохи его дела.
– Неудачная палка попалась, а?
Аннев повернул голову и увидел Терина. Сразу же вернулись мысли о завтрашнем дне, сердце Аннева екнуло и почти перестало биться, скованное, как железными тисками, чувством вины.
– Чего? – переспросил он, как будто не расслышав.
– Ты в них обычно неплохо разбираешься, – ответил ничего не подозревающий Терин. – Но перепутать исцеляющий жезл с жезлом тьмы… Это ты здорово махнул.
Аннев вспыхнул до кончиков ушей.
– Но главный олух у нас, конечно, Фин. Стержень очищения, ха! Это ж кем надо быть, чтобы до такого додуматься – превратить ершик в артефакт. – Он тихо засмеялся, но вдруг резко смолк и потрясенно добавил: – Гением, не иначе! Вот бы и мне какую-нибудь магическую мочалку – наверняка ею точно не пришлось бы делиться с половиной Академии.
Аннев слушал его вполуха. Пока они поднимались по лестнице, он задумчиво вел пальцем по пыльному гобелену, украшавшему стену.
– Расскажи про жезл истинного видения, – попросил он, когда молчать стало совсем уже неловко.
Терин важно надул губы:
– Странные были ощущения. Я подумал сначала, что его продержали в Проклятом хранилище всю зиму, вот он и холодный. Но говорить ничего не стал – не хотел, чтобы меня посчитали дураком. А потом вдруг руки и спина покрылись мурашками, как будто подул ледяной ветер… вот только окно было закрыто и никакого ветра быть не могло.
Он тряхнул головой и посмотрел на Аннева.
– А ты что почувствовал, когда…
– Эй, гляди, – прервал его Аннев, – а вот и Титус!
К их классу присоединилась группа учеников под предводительством древнего Бенифью, чьи редкие седые волосы напоминали скорее клочки паутины. Терин широко ухмыльнулся, мгновенно позабыв, о чем собирался спросить, и с довольным видом произнес:
– Так-так, кажется, сегодня мне выпадет отличный шанс поколотить нашего Мышонка.
Аннев кивнул:
– Потому что Титус – единственный, кого ты можешь одолеть. К тому же он на два года тебя младше.
– И что с того? Все равно считается.
Пока они болтали, к ним спешил, ловко лавируя в коричнево-бежевой массе учеников, круглолицый пухлощекий паренек. На голове у него колыхалось облачко светлых волос; он был ниже и щуплее остальных, но одет в ту же форму, что и Аннев с Терином. Вот только его одежда была заметно чище.
– Что считается? – спросил он, подойдя к друзьям.
– Привет, Мышонок!
Терин потрепал мальчика по пушистой макушке.
Титус страдальчески застонал, уворачиваясь от руки шутника:
– Знаешь ведь, что я это прозвище терпеть не могу.
– Знаю, поэтому и называю тебя Мышонком, – весело заявил Терин. – Эй, слушай, тут Аннев говорит, что если я тебя побью, то это ненастоящая победа, потому что ты мелюзга. А сам-то ты как думаешь?
Аннев ткнул его в бок: опять Терин переврал его слова, а Титус, конечно же, примет их за чистую монету.
– Ты что, правда так сказал? – обиженно пропищал Титус.
– Да нет же! Я сказал: Терин на тренировках дерется с тобой, потому что у него силенок не хватит побить кого-то своего возраста.
Титус просиял:
– Это точно. Куда ему.
Терин вместо ответа высунул язык.
Тем временем древний Бенифью попрощался с Эдрой и ушел, оставив на его попечение своих учеников. Огненногривый мастер оружия, скрестив могучие руки на груди, сурово взирал на выстроившихся перед ним служителей и аватаров.
– Сегодня мы проведем тренировку на крыше, – объявил он, – а затем вы отправитесь в храм, где мастер Дюварек приготовил для вас кое-что особенное.
Ученики начали взволнованно перешептываться: нечасто мастер теней балует их своим вниманием.
– А ну тихо! – рыкнул Эдра.
Большинство мальчишек тут же замолкли, и в почти полной тишине отчетливо раздался голос Фина:
– …Или где-то пропадает, или в стельку пьян…
Аннев повернулся: Фин переговаривался со своими дружками – Яспером и крючконосым Келлором. Какой-то аватар из класса Титуса, под стать всей этой наглой троице, стоял рядом и поддакивал, противно хихикая.
– Услышали что-то интересное, Бринден? – крикнул Эдра, буравя мальчишку взглядом.
– Мм… – Бринден замотал головой.
Эдра кивнул и обратил свой испепеляющий взор на остальных учеников.
– Итак, как я уже сказал, сегодняшнее занятие пройдет на крыше. Из оружейной я принес две дюжины мечей, топоров и прочего. Одни в отличном состоянии, другие – в отвратительном. Но когда враг застигнет врасплох – выбирать не придется. – Он ухмыльнулся. – Тот, кто первым добежит до северной террасы, сможет выбрать себе оружие. Самым нерасторопным достанется рухлядь. Шестеро лучших получат преимущество на завтрашнем Испытании.