Молчание

Макмахон Дженнифер

– Ты уверена, что это была девочка? Какого примерно возраста? – спросил Сэм, когда вернулся с работы и она рассказала ему о звонке. Он говорил жестко и быстро, почти обвиняющим тоном, как будто подозревал, что Фиби все выдумала.

– Не знаю. Судя по голосу, очень юная. Я едва слышала ее голос.

Фиби умолчала о своем главном впечатлении: голос был испуганным и почти задыхающимся.

– Она сказала: «Пусть Сэмми залезет на чердак и посмотрит за изоляцией». Потом она повесила трубку.

Сэм побледнел.

– Ты что-нибудь понимаешь?

Он

кивнул.

– Это место на чердаке. Лиза любила играть там.

В десять минут седьмого кузина Сэма и ее муж приехали на черном джипе с открытым кузовом. Сэм пытался звонить им, но сотовый оператор не поддерживал связь на таком расстоянии. На джипе были массачусетские номера.

– Я думала, они приехали из Филадельфии, – сказала Фиби.

– А? – отозвался Сэм, не расслышав вопрос, и выбежал из автомобиля навстречу двоюродной сестре.

– Извини за опоздание, – объявила Эви, когда выбралась из джипа и обняла Сэма. Она крепко прижала его к себе и добавила: – Господи, не могу поверить, что это ты. Прошло столько времени, Сэмми!

Сэм показал Фиби старую фотографию Эви, когда той было тринадцать лет: коренастая, с плохой стрижкой, в засаленном техническом комбинезоне и огромных рабочих ботинках. Женщина из джипа не имела никакого сходства с той девочкой. Она прекрасно выглядела, темные волосы были стильно подстрижены, а губы были накрашены красной помадой такого оттенка, который очень гармонировал с кожей.

Элиот обменялся рукопожатием и помог им перегрузить вещи в открытый кузов джипа. Он был компанейским, явно не городским парнем, одетым в джинсы, футболку и жилетку с сотней карманов. Аккуратно подстриженную бородку дополняли очки в металлической оправе.

– Готовы? – спросил он. – Это недалеко, еще около двух миль.

Фиби и Сэм устроились на заднем сиденье. Пока Элиот вел джип между промоинами так называемой дороги, Фиби обратила внимание на то, что сначала показалось кольцом, но на самом деле было татуировкой: группой кельтских узлов вокруг безымянного пальца его левой руки. Эви имела точно такую же татуировку на левом безымянном пальце. Словно брачные кольца. Кроме того, к ужасу Сэма, Эви любила обниматься. Она трижды крепко обняла его еще до того, как они вошли в хижину. От нее исходил слабый аромат пачули (еще одна вещь, ненавистная Сэму; он называл пачули «жалким клише», хотя Фиби не считала, что запах можно считать стереотипом).

Фиби и Эви оказались одни на кухне, раскладывая продукты, пока мужчины разгружали джип. Фиби чувствовала, что Эви изучает ее. В какой-то момент Фиби остановилась, повернулась к Эви и увидела странную улыбку на ее лице.

Фиби нервно улыбнулась в ответ.

– Что такое? – наконец спросила она, уверенная в том, что что-то пропустила. Это была защитная реакция, как будто над ней хотели подшутить, а она даже не сознавала этого.

Эви посмотрела ей в глаза и спросила:

– Когда рожать?

Фиби едва не споткнулась от потрясения, ударившись о стертый угол пластиковой столешницы.

– Что? – повторила она, потому что Эви продолжала улыбаться.

– Вы беременны, разве нет?

– Беременна? Ничего подобного. Почему вы так думаете? – Фиби с подозрением взглянула на свой живот, гадая о том, не мог ли индийский эль, который так любил Сэм, наградить ее пивным животиком.

– Ваши глаза, – пояснила Эви. – Беременную женщину всегда можно распознать по свету в глазах.

– Но я не беременна. – Определенно, нет. Фиби была уверена, что она не способна иметь детей. Она много раз проявляла неосторожность, и тем не менее каждые двадцать восемь дней месячные приходили как по часам. То же самое будет и сейчас. Она упаковала тампоны, собираясь на этот уик-энд.

Эви рассмеялась и положила ладонь на живот Фиби, как раз над пряжкой «Король дороги».

– Извините, значит, я ошиблась.

Фиби слегка вздрогнула от такого откровенного жеста, но потом собралась с силами и выдавила улыбку.

– Все нормально, – сказала она, пытаясь вспомнить, сколько времени прошло после очередных месячных.

Может быть, задержка?

Она сунула руку в карман и потерла оранжевый камешек – на всякий случай, чтобы отогнать беспокойство.

Глава 2

Лиза

6 июня, пятнадцать лет назад

Когда Лиза впервые услышала колокольчики, ей показалось, будто поет весь лес.

– Ш-ш-ш, – обратилась она к Сэму и Эви, прижав палец к губам. – Слушайте.

Издалека, от подножия холма, донесся тихий перезвон колокольчиков. Он напомнил Лизе о колокольчике на ее первом велосипеде, на котором она разъезжала по дорожке перед домом, весело названивая и делая вид, что управляет тележкой с мороженым или машиной «Скорой помощи».

– Что это? – спросила Эви, скорчив гримасу. Эви было тринадцать – на год больше, чем Лизе, – и некоторые люди, впервые встречавшие ее, подозревали задержку в развитии. Она была полноватой, никогда не причесывалась и одевалась как мальчишка. У нее уже были настоящие груди – не комариные укусы, как у Лизы, – и Эви пыталась скрывать их под плотной белой футболкой и мужскими комбинезонами. Она носила кожаные рабочие бутсы на несколько размеров больше. Она называла их «мои говнодавы». А в качестве финального штриха был большой охотничий нож в кожаных ножнах, пристегнутый к поясу.

Колокольчики звенели и продолжали звать их.

Лиза покачалась на пятках и посмотрела на небо через спутанный занавес темных ветвей. Она была самой высокой девочкой в классе, тонкой и жилистой, и рядом с приземистой, коренастой кузиной казалась существом другого вида.

– Это лес разговаривает с нами, – сказала Лиза. – Разве не похоже на тоненькие голоса?

– Ты спятила, – сказал Сэмми. – Деревья не разговаривают.

Как всегда, он был самым серьезным.

– Тогда что это, как ты думаешь? – спросила Эви. Казалось, она немного нервничает и ощущает себя не в своей тарелке.