Молчара
Шрифт:
— Чего тебе пожелать?
— Пожелайте мне… — Саша замолчал, засмотрелся ему в глаза — он был значительно ниже и смотрел снизу вверх, но на Егора почти все смотрели снизу вверх, — и вдруг зачастил: — Знаете, я, конечно, читал ваши книги на пиратских сайтах, но «Живучки» у меня есть. Я покупал их сразу, как они появлялись в магазине. Продавщица мне откладывала.
— Так чего же не взял с собой?
— А они дома остались. Не здесь. Не в Питере.
— И что, ты побежал покупать новые книги? — удивился Егор. — Зачем? Я бы тебе на листочке
— И подумали бы, что я наглый тип, который зажимает деньги, но лезет просить автограф?
— Тебе так важно, что я подумаю? — Саша молчал, дождь стучал по асфальту. Егор ответил: — Нет, не подумал бы.
— Поверили бы, что книги у меня есть?
Егор не сдержал улыбку. Как можно ему не поверить? Саша выглядел так, словно спал в обнимку с «Живучкой». Или даже не с «Живучкой», а с самим автором. За семь лет, что прошли с выпуска первого романа, Егор научился распознавать в людях не только своих читателей, но и фанатов. Саша определённо им был.
— Тебе — поверил бы, — отчётливо сказал Егор. — Но мне приятно, что ты не пожалел денег, чтобы доказать свою лояльность. Впечатляющий поступок. Ты никуда не торопишься? Пойдём я угощу тебя пиццей.
Саша кивнул. Егор захлопнул книгу.
3. Мужской любви не бывает
Они разыскали ресторан, у которого Егор бросил машину, и нырнули в полуподвальное помещение. Нашли свободный столик в проходе — маленький, неуютный, открытый взорам, как островок посреди реки. Все столы с диванчиками вдоль стен были заняты.
Женские компании (белые розы в вазе, блестящие подарочные пакеты, у кого-то день рождения, тридцать пять лет, муж ушёл к молодой сотруднице), семейные посиделки с детьми и стариками, два менеджера в костюмах и с графином водки. В воздухе висел равномерный гул: молодой Тото Кутуньо пел о любви, ножи скрежетали по фарфору, волнами прокатывался детский смех. Чесноком, к счастью, не пахло, зато пахло жжёным розмарином.
Егор заказал пиццу и пиво. Официант в рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими крепкие татуированные запястья, разговаривал таким медоточивым голосом, что Егор поднял на него взгляд. Узнал, что ли? Но нет, красивые глаза были пустыми. Егор подтвердил:
— Да, два нефильтрованных.
Повернулся к Саше. Тот снял промокшую рубашку и, держа её на уровне колен, аккуратно встряхнул и повесил на стул. На нём осталась белая майка. Его плечи оказались более развиты, чем представлял Егор, а грудь шире. На шее висел шнурок с крестиком и каким-то образком, а поперёк бицепса пролегала чёткая граница между загаром и бледностью. Наверное, загорал в футболке. Саша поймал его взгляд и пояснил:
— Это я рыбачил на прошлых выходных. Весь обгорел — лицо, руки, шея. С этой погодой не угадаешь, то ли крем от солнца брать, то ли пуховик.
— Ты что, рыбак?
— Я работаю в «Пескадоре». Не слышали? У нас магазин и турфирма. Организуем рыболовные туры — небольшие, на несколько человек, под заказ. Так-то
— И куда ездите?
— Да в разные места. Чаще на север — в Швецию, Норвегию. Там в основном треска и лосось. Ну, китов ещё можно посмотреть. А иногда шеф возит группу на Мальдивы, вот там много разной рыбы — тунцы, каранксы, барракуды. Не хотите съездить? Сейчас как раз новая группа собирается, закрытие сезона. Дать визитку?
— Ты меня агитируешь? Нет, я не фанат рыбалки.
— Я тоже, но выбирать не приходится — это бизнес моего дядьки, то есть мужа двоюродной тёти. У меня никого здесь больше нет, я приехал из… — Саша назвал неизвестный Егору город на юге. — У нас с работой туго, ну я и подумал, чего дома сидеть, надо деньги зарабатывать, как-то устраиваться в этой жизни. Мне всего двадцать три года.
Саша поставил локти на стол и наклонился. Их лица отделяло не более тридцати сантиметров. Он смотрел на Егора так, словно хотел разглядеть и запомнить его лицо до последней чёрточки. Егор машинально пригладил колючую щетину. Надо было побриться, но с «Живучкой» не до того. В голове только Чоно и Лекетой.
Официант принёс пиво и зажёг свечу в латунном подсвечнике. Огонёк затрепыхался на сквозняке, окреп и разгорелся. Лицо Саши смягчилось, исчезли краснота и резкие тени, глаза заблестели. Он положил ладонь на руку Егора и попросил:
— А расскажите, чем закончится «Живучка»? Хотя бы в общих чертах. Я целый год жду продолжения, а оно всё откладывается и откладывается.
От прикосновения тёплых пальцев побежали мурашки. И жарко. Снять пиджак? Женщина, сидящая через проход, с любопытством смотрела на них. Егор высвободил руку:
— Давай сначала выпьем и поедим. И называй меня на «ты», ладно? Мне всего тридцать лет, — он повторил интонацию Саши, и тот рассмеялся.
Пицца оказалась вкуснее, чем Егор ожидал. Все эти ресторанчики для туристов в центре города — лотерея. Никто не держится за постоянного клиента, когда непостоянных толпы. Он резал пиццу ножом, собирая на вилку расплавленный сыр, а Саша ел руками. Сворачивал треугольник начинкой внутрь и запихивал в рот, запивая пивом. Если б кто другой так ел, Егор бы скривился, но у Саши это выглядело гармонично. Молодой мужчина голоден и не стесняется своего аппетита. Он умял половину пиццы, пока Егор возился с первым куском.
— Так что, расскажете продолжение? Дядька говорит, что Чоно погибнет. Бросится в Розовое море, и живучки его растерзают.
— А Лекетой? — спросил Егор, прикрывая улыбку бокалом пива.
Сколько уже было таких встреч с читателями и таких разговоров, но каждый раз его удивляла вера людей в существование выдуманных персонажей. Для него они тоже существовали, — как часть повседневного мира, как часть его самого, — но казалось забавным, что и остальные проникались их жизнью.
— А Лекетой получил свободу, о которой мечтал. Больше Чоно ему не нужен. Отработанный материал.