Молчи и танцуй
Шрифт:
– Недалеко от него… Так, всё, пошли, а то опоздаем к началу.
В машине Глеб долго молчал. Он никак не мог отвязаться от мысли, что затея с рекламной кампанией кандидата в мэры Лесневского выйдет ему боком. Эти загадочные взгляды представителя избирательного штаба, эти намеки… Глеб обещал подумать, но думать и принимать решение уже второй день категорически не желал. Сложность заключалась в том, что сказать «нет» он не мог – какой дурак откажется от богатых заказчиков, – но от общения с политиками, тем более местными, его тянуло блевать.
– Чего скис? – поинтересовался Кирилл.
– Цейтнот, – прямо ответил Глеб и тут же пожалел об этом. Сейчас начнутся допросы.
– Пилот завел самолет в штопор?
– Вроде того. По «Гэллапу» мы на пятнадцатом месте, вперед пропустили даже областное радио с его посевными.
– Бывает, – произнес Кирилл, не особенно демонстрируя сочувствие, – ты не первый. Что делать собираешься?
– Пока не знаю. Возьму себе тайм-аут.
– Правильно, подумай об этом завтра.
– Сомневаюсь, что у меня и завтра что-то получится.
– А ты попробуй. – Кирилл утопил педаль газа и обогнал еле плетущуюся «копейку». – Кстати, если хочешь, могу подогнать кого-нибудь из своих знакомых, им реклама не помешает, да и деньги есть.
– Спасибо. Один тут уже сел мне на хвост, купюрами перед носом размахивал, замуж звал.
– Ну и дери с него три шкуры.
– Ты не знаешь кто. Лесневский остатки недобитых СМИ подгребает под свою авантюру.
Кирилл хмыкнул, ударив ладонью по рулю.
– Нашел-таки тебя! А я-то думал, что пронесет. Дери с него пять шкур, Глебушка, беднее не станет.
Шестопалов улыбнулся. Кирилл всю жизнь вытаскивал его за шиворот из любых ям, даже когда у них были практически равные шансы на успех. В конце концов, эту радиостанцию Глеб открыл на деньги Обухова.
– Чего лыбишься? – спросил Кирилл.
– Мне кажется, ты прав, – сказал Глеб, – твоя попа шире.
Они подъехали к автостоянке, располагавшейся возле большого гостиничного комплекса. Заляпанный грязью джип Кирилла с трудом протиснулся в узкий коридорчик между «Вольво» и «десяткой». Выйдя из машины, Глеб посмотрел на новенькую, сверкающую под солнечными лучами «десятку» и с улыбкой произнес:
– Киря, посмотри, как надо любить свою машину.
Телефон зазвонил вовремя – в двадцать один пятьдесят пять. Ребята явно не были обременены интеллектом, но нажимать на кнопку вызова в нужный момент они умели. Со временем они научатся еще чему-нибудь.
Трофимов выключил звук у телевизора и не спеша поднял трубку.
– Алло!
– Пал Владимыч, это Сергей.
– Слушаю тебя.
– У нас все путем. – Голос Серого звучал спокойно, даже немного расслабленно. Трофимов представил его развалившимся на сиденье автомобиля с сигаретой в зубах и с бутылкой «Миллер» на коленях. Супермен...
– Конкретно давай.
– Ага. Только что подъехали Шестопаловы со своим толстым другом, выгрузились и вошли в клуб.
– А парень?
– Тот давно внутри. Кстати, он не один.
– С кем?
– С девицей. С той самой, что мы вчера засекли.
– Выяснили, кто такая? – Трофимов был уверен, что они так и не накопали нужной информации, но счел уместным задать этот вопрос. Чем больше вопросов, тем выше дисциплина.
– Нет, Пал Владимыч, – прогудел Серый. – Мы решили, что это случайная знакомая, которую он снял на вечер, поэтому проверять не стали. Сегодня пробьем.
Трофимов отвел трубку в сторону и выругался. Насколько они предсказуемы, эти джентльмены удачи с большой дороги! Как их ни одевай, сколько телефонов ни навешивай, клеймо трудного чердачного детства все равно не смоешь.
– Сереженька, – сказал Трофимов в трубку, – тебе хорошо платят?
Абонент стал дышать чаще.
– Я доволен.
– Прекрасно. А я тебе говорил, что этот парень не снимает девок на улице по вечерам?
Серый хрюкнул и попытался возразить:
– Мы просто подумали…
– Сережа, – перебил Трофимов, начиная злиться, – думать буду я.
Секунды три трубка только шипела, затем Сергей с неохотой согласился:
– Я понял.
– Ладно, проехали. Завтра я должен знать, что это за девушка и в каких отношениях она с нашим орлом. Как понял, прием?
– Понял вас хорошо.
– Молодец. По готовности докладывай.
– До связи.
Трофимов положил трубку и поднялся с кресла. У него раскалывалась голова. Сожрать бы сейчас ведро цитрамону, завалиться спать и проснуться через неделю где-нибудь в раю…
Они приступили к реализации его гениального плана. Он потратил на его разработку кучу времени, сил и здоровья и только теперь понял, как сильно устал. Пожалуй, это возраст – как-никак шестой десяток идет.
Он прошел на кухню, открыл холодильник и достал бутылку коньяка и тарелочку с ломтиками лимона. Сгодится как замена цитрамону. Сегодня у Трофимова долгий рабочий день. Он не знал, сколько времени потребуется, чтобы раздобыть свежую информацию, – час, два, или все десять, – но сегодня что-то определенно сдвинется. Он будет сидеть в своем кожаном кресле, смотреть записанный на видео хоккейный матч сборных СССР и США семьдесят второго года и пить коньяк. Больше ему пока заняться нечем.
Наблюдая за финтами Харламова, Трофимов невольно размышлял о последствиях в случае провала игры – своей игры. Для этого бестолкового Серого и его дружков он был большой шишкой, но они и понятия не имели, чем сам он рискует. На самом же деле Трофимов являлся всего лишь исполнителем заказа. Пусть тот виртуозный номер, который он собирался исполнить, был от начала и до конца придуман им самим, заказчики в случае неудачи могли устроить ему эффектное торнадо.
Пал Владимыч смотрел хоккей, пил коньяк и думал о том, что он, возможно, погорячился.