Молекула-попаданец
Шрифт:
Я слышу голос Родины моей,
Она святая всех в вселенной краше!
Трель испускает звонко соловей,
Как пахнет детство медом, манной кашей...
Но довелось нам быстро повзрослеть,
Когда гроза промчалась ураганом...
И наш могучий русский царь-медведь,
Был сдавлен басурман лихих арканом.
Но верю ненадолго боль-фашизм,
Придет победа - много светлых дней...
Бессмертен огнезарный коммунизм,
Ты подстегни воитель вскачь коней.
Но
Пылает плоть - душой я вечно молод!
Так погибает наш бойцов отряд,
Попали под убойный фрицев молот!
Сдавило нас нацистское ярмо,
Враг под Москвой с своим колючим оком,
Сейчас мне очень больно, тяжело....
Я в бездне ада, в пропасти глубокой!
Как холодная земля моя зимой,
Когда и пса не выгнать за крыльцо.
Наверно фюрер в доле с Сатаной,
Но верю, распрямлю орла крыло.
Что враг имеет - сил тьма-легион,
Хоть Гитлер посмешнее скомороха...
Но нас за правду честный миллион,
Покончу с долей гнусной и жестокой!
Девчонкой вместе - пушка на двоих,
А корки хлеба - плохо не найдется...
Господь не обманул надежд моих,
Знай, снова засияет людям солнце!
Ревут ракеты кто погиб - не счесть,
Волной с напалмом просто сносит крыши,
Но главная для нас подруга - честь,
Товарищ Сталин знаю, стоны слышит!
А сколько женщин молодых, седых,
Как завывают в горе жутком вдовы.
Над морем блеск - вершин свет золотых,
Они дают роскошные обновы...
Дрались сначала в пешем строе мы,
Крались в разведке - не бывает тише...
Но выросли в боях твои сыны,
Мой самолет взлетает свода выше!
И зверь бежит на храброго ловца,
Зря думал жрать хлеба земли родимой,
Я кровь свою до капли до конца,
Отдам советской партии любимой!
Пусть голод и жирок сошел с лица,
Но все равно народы все едины!
Товарищ Сталин заменил отца,
Великий вождь святой, непобедимый!
Хоть труден для Отчизны будет взлет,
Девчонку вижу в снег совсем босую...
Шаг коммунизма в вечности полет,
И громкий подвиг верю, совершу я!
Хрустит под танком хрупкий, скользкий лед,
Вам не ведать фашисты сабантуя!
Медведь России вермахт разорвет,
Пройдемся по Берлину, торжествуя!
Пойдет крутая техника на слом,
Вот самоходки на сугробах встали,
Грохочут трубы - огнезарный звон,
Народа воля крепче ратной стали!
Ждет лихоимцев в пыль веков разгром,
Не хоровод им это и не ралли!
Знай херувимом в небо вознесен,
Спасенных души - тех, что в битвах пали!
На некоторое время гитлеровцы замерли и словно завороженные удавом кролики слушали в прекрасном исполнении песню. Затем оченувшись Следователь-генерал заорал во всю глотку:
– Заткнись скотина! И не смей разевать пасть.
Олег Ломоносов смело спросил:
– Тебе не нравиться когда восхваляют Родину, что скоро похоронит Третий Рейх и Сталина?
Зюгельгюнтер рявкнул:
– Да плевать, я хотел на Сталина, я для тебя Сталин. Вот сейчас твой детородный орган спалю, что такие твари не плодились!
Пламя газовой горелки резко выросло в размерах... Олег и в самом деле, не на шутку испугался...
Но стальные пыточного подвала со скрипом разъехались, и появилась пара девчат ассистентов - знаменитого доктора "Зло". Они -жрицы карательной медицины истошно провизжали:
– Не трогай он наш! Ценный экземпляр!
Генерал-следователь усомнился:
– А документ у вас есть!
Более высокая медичка сунула ему в лицо постановление с печатью имперской канцелярии и подписью Кальтербрунера.
Зюгельгюнтер уступил с явной неохотой. На прощание пригрозил Олегу:
– Я еще с тобой встречусь щенок!
Мальчишка-пионер в ответ показал язык. Хотя идти и больно, невольно прихрамываешь. Ну, это ничего, на нем прирожденном юном воителе лучше, чем на собаке заживает.
Даже неподдельную гордость испытываешь - не сломался и не скис в пыточном застенке.
Ангелину, разумеется, тоже хорошенько помучили, но без серьезного ущерба здоровью.
Так что получили один день отсыпного и снова на каторгу, строить в стиле рабов Египта. Тяжело, но для мускулатуры полезно.
Олег даже по этому поводу вывел мораль:
– Тяжело на испытаниях, но и легкости без них не испытать!
Галина скривилась и заметила:
– А я вот мечтаю, когда все эти тяжелые, но совсем неинтересные приключения закончатся.
Олег тут с ухмылкой спросил сестру:
– И, наверное, вам охота, чтобы героические сны вернулись?
Галина потрепала своего братика, по наголо стриженой с шишками головке, впрочем, светлые волосики уже отрастали, заметив:
– Кажется мы над этим не властны... А ведь так хочется чего-то героического!
Время шло миновал май, наступил июнь... И как раз на 22 июня когда миновало два года с начала войны вернулся наконец не досмотренный и чудовищно реалистический сон.
Две подружки воительницы со звучными именами и особенно фамилиями; Галина Ломоносова и Ангелина Костоломная, бежали в сторону безнадежно обложенного Красной Армией, но еще не взятого Берлина.