Молитва о семье. Книга третья
Шрифт:
О том, что Аглая не умерла там, в лагере знали всего несколько человек.
Собственно, наша группа, да плюс местный эскулап, то бишь начальник медсанчасти. С доктором получилось все просто. Нет, что вы! Он вполне себе жив и даже очень доволен! Отмеченный в рапорте капитана ГБ, доктор поменяет место службы, скажем на более удобное для его семьи и самое главное – воссоединение с этой самой семьей. Переедет поближе к цивилизации и не будет тянуть лямку в «диких» степях Казахстана. Хотя и останется до самой пенсии в системе лагерей НКВД. По бумагам Аглая умерла в медчасти – не от голода и холода, нет, просто сердце не выдержало такого счастья! Еще у доктора был любимый диагноз– шо-то
Но объяснение – очень простое. Враги советской власти – они нервные все и это правда. НКВД на сегодняшний день самая серьезная и страшная спецслужба в мире. От нервов – пьют, шоб не так бояться! А тут на свежем, слегка за -30 градусов, воздухе они лишены этого «удовольствия», а организм без этой отравы жить уже не способен! Вообщем, печень отказывает или мозги?
Переодеть Аглаю в «НКВДэшную» форму и вывезти из лагеря вместо Виолетты Пантелеевны – так что в этом было сложного? После того, как был расстрелян почти взвод бойцов конвойных войск, нас не боялись, нет, но уважали – это точно! Может быть.
Сегодня, идя на встречу, капитан ГБ был готов к тому, что Аглая выберет одного из двух без натяжек достойных мужчин. Опять же, может быть… Но к тому, что выберет совсем иное, не ожидал даже Жиган, в кармане которого была «малява» от воров на счет ссученной на зоне жены, с приказом сходняка исполнить ее самому Жигану! Дабы, тем самым, смыть с себя этот позор и прочий бандитский бред. Но перед смертью у приговоренного есть право на последнее желание – так думал Жиган!
Скупой, без преувеличений, рассказ капитана госбезопасности я дополнил своим видением ситуации. Нам же хочется, чтобы все имело свое объяснение? Много позже эта «тема» еще прозвучит, но когда это еще будет? Итак, если можно так сказать, «отмотаем пару кадров назад».
В комнате бывшего доходного дома на Молдаванке собрался «Совет в Филях». Нет, все «по-чесноку». Жиган с «малявой» в кармане, страстно желающий разобраться в ситуации, планирующий последнюю ночь любви, а по утренней зорьке «исполнить» еще спящую Аглаю. Наш капитан – поставивший на кон свой партбилет, карьеру, да и жизнь, наверное. И наша главная героиня – не выбравшая никого!! Стол, покрытый белоснежной скатертью, с огромным букетом цветов. Сирени этой весной! Я не знаю, как всё же они решились собраться вместе, настолько разные и смертельно опасные друг для друга люди. Но есть факт. После рассказа Аглаи вор бросит на стол «маляву» со словами: – Все мы под Богом ходим. Уходи. Сегодня!
Капитан ГБ Епифанов тоже будет думать о Боге, но уйдет молча. Хотя впервые в своей чекистской жизни пожмет на прощание руку «вора в законе»! Как знать – встретившись через день, кто из них будет первым убит? Два опытных «волчары», привыкшие каждый день рисковать своей жизнью и тем более не дорожить чужой! Жизнью – врага?!
За месяц до нашей проверки в лагере, Аглая была помещена на сутки в карцер. За что? Да какая, впрочем, разница. Не то сказала, не в первый раз отказала? По причине того, что и сказала, и расцарапала морду «конвойному» – сутки карцера! Это смертный приговор. Сутки, не больше – утром выносили уже «готовеньких»! Ночью мороз крепчает, температура опускается ниже -30 градусов. Сам карцер внутри обшит полосами железа, зарешеченное без стекла окно. Много-ли надо измученному и избитому человеку? Сесть тихонечко и уснуть… Говорят это еще не самая тяжелая смерть.
Аглая так и сделала, помолилась правда перед этим. На это ушли ее последние силы. Во сне к ней пришел ее дедушка и укрыл «огромным» полушубком. Что же нужно сделать для Бога, не для людей, чтобы тебе уже «потом» позволили это?! Зашедшие поутру пара «вохровцев», застали ее спящей, слегка румяной и с улыбкой на лице. Зечка была жива и еще чему-то улыбалась, вражина! Как это возможно?!
Что бывает, когда мы сталкиваемся с чудом? Мы пытаемся найти этому объяснение, знаете ли хочется спать спокойно и совесть шоб не мучила! Не знаю, поверил ли кто из бойцов, пришедших вынести тело, в Бога? Ребятки решили не озвучивать свои мысли, да и правильно сделали. А вот прикрыть свой зад от неминуемых неприятностей, надо! Само собой, в полный рост вставал вопрос – где провела эту ночь осужденная по такой-то статье?! В карцере! Хорошо, но почему она жива?! После всего этого Аглая поверила в Бога и решила уйти в монастырь. Сейчас их единицы, монастырей, то есть. Еще меньше желающих посвятить свою жизнь Богу, заранее и добровольно встать в очередь на очередной срок? В биографии «воровки в законе» много чего разного было, но крови на руках – нет!
Если честно, я бы за половину ее «списка» поставил бы к стенке, не раздумывая! А так все обошлось, без стрельбы и погоней! И это где? На Молдаванке, в Одессе!? Не может или все-таки может быть?
«Работа» против часовой стрелки
Вечером Костик рванул на вокзал, потом к Оперному. А я на море! Это все оттого, что недостаток нужного воспитания в детстве! Хотя, как посмотреть! Вот сидишь «в» опере или «на» опере? Нет, все же сидишь в кресле и слушаешь оперу! С закрытыми глазами, а через полчаса наступает здоровый сон. А вокруг все такие изысканные и воспитанные – аж противно! И только сосед рядышком «благоухает» водочкой и селёдочкой-дунаечкой! Судя по его довольной буржуйской роже, он что понимает итальянский язык!? Откуда ты его знаешь, товарищ?! Или опять же – буфет. Вы думаете сегодня там дешевле. Чем «потом»? Ага, как бы не так! Жлоб и жадина я!
И вообще, мне больше в свое время Музкомедия нравилась! Дешевле в буфете! Помните по «классику» – обязательно в антракте рюмочка коньяка и бутер с красной икорочкой? Двенадцать. На моем бутерброде их было ровно двенадцать икринок – настоящая была? Откуда я знаю, в икре разбираюсь так же, как в опере… Вечерело. Солнце ковыляет потихоньку за горизонт, плеск прибоя. Чего-то не хватает. Вот именно, бутербродика, а то обед съел – шо музыку послушал. Организм молодой, крепчает не по дням. Вон в гимнастерке плечам уже тесно! Хорошо хоть костюмчик на вырост взял. И то – сколько «железа» с собой тягать приходится.
– Слышь, дядя, денег дай!
Передо мной нарисовался мелкий шкет. По-взрослому цыкает сквозь зубы, уверенно так. Вокруг никого. Поздновато для прогулок.
Когда думаешь об искусстве, о возвышенном и находишься в гармонии с окружающим миром, не хочется никого воспитывать и тем более хамить. Достаю из заднего кармана штанин солидный «пакован» денег.
– Тебе пятерки хватит, пионэр?
– Не-а. – И улыбается мелкий гаденыш. Но вы же понимаете – я весь в искусстве!
– Червонец?!
– Не-а, ты все отдай!
– Шел бы ты – домой!
– Пожалеешь, придурок! – Разворачивается и уверенной походкой хозяина пляжа уходит. Борзота пошла! Но опять же – нехай родители им занимаются, если они есть конечно – беспризорных сейчас действительно много. Постоял еще немного, полюбовался морем. Нет, природы хватит! Жрать охота! «Я был один – их было восемь». Нет, их было четверо, плюс мелкий шкет, но мне и этих хватит!
Развернуться и уйти? Ведь лучший бой – тот, который не состоялся. Офицер, (позвольте ввести это слово в повествование), ГБ будет бегать от гоп-стопа? Тогда нахрена такой офицер нужен со всей службой ГБ?