Молодость
Шрифт:
Поскольку бесплатное жилье он получил, выдав себя за основательного, работающего человека, приходится притворяться, будто он ходит на работу. Поднимается он рано, раньше, чем привык, – чтобы успеть позавтракать до того, как закопошатся Теодора с девочкой. После чего укрывается в своей комнате. Ко времени, когда Теодора, отведя девочку в детский сад, возвращается, он покидает квартиру, якобы уходит на работу. Поначалу он даже надевал черный костюм, но вскоре отказался от этой детали маскарада. Возвращается он в пять, иногда в четыре.
По счастью, стоит лето, поэтому он не ограничен
Отец предпочитал всем напиткам бренди. Бренди он как-то попробовал, но запомнил лишь оставшийся во рту неприятный, металлический привкус. В Англии пьют пиво, однако ему не нравится и пиво, слишком уж оно кислое. Если он не любит спиртного, означает ли это, что он в безопасности, что получил подобие прививки от пьянства? И существуют ли другие, неведомые ему пока способы, посредством которых отец еще проявит себя в его жизни?
Бывший муж долго себя ждать не заставляет. Воскресным утром, еще подремывая в большой, удобной кровати, он слышит вдруг треньканье дверного звонка, скрежет ключа. Кляня себя, он выскакивает из кровати. «Алло, Фиона, Теодора!"– зовет голос. За этим следует шарканье, топоток бегущих ног. А следом дверь его распахивается, без стука, и на пороге возникают, разглядывая его, двое – мужчина и девочка у него на руках. Он едва успевает влезть в брюки. «Приветик! – произносит мужчина. – Это что же у нас тут такое?»
Такова одна из фраз, к которым прибегают англичане – английский полицейский, к примеру, застукавший кого-то за неподобающим делом. Фиона, которая могла бы объяснить, что у нас тут такое, предпочитает помалкивать. Сидя на отцовских руках, она взирает на него с нескрываемой неприязнью. Папина дочка: те же холодные глаза, тот же лоб.
– Я приглядываю за квартирой в отсутствие миссис Меррингтон, – поясняет он.
– А, да, – произносит мужчина, – южноафриканец. Совсем забыл. Позвольте представиться. Ричард Меррингтон. Был некогда владельцем этого особняка. Ну, как вам тут? Устроились хорошо?
– Да, прекрасно.
– И отлично.
Теодора приносит пальтишко и ботинки девочки. Мужчина спускает дочку с рук.
– И не забудь пописать, – говорит он ей, – пока мы еще не в машине.
Теодора с девочкой удаляются. Они остаются наедине – он и этот статный, хорошо одетый мужчина, в постели которого он спал.
– Долго собираетесь здесь пробыть? – спрашивает мужчина.
– Всего лишь до конца месяца.
– Да нет, я не о том, – долго ли пробудете в нашей стране?
– О, неограниченный срок. Южную Африку я покинул.
– Дела там худые, верно?
– Да.
– Даже для белых?
Как можно ответить на такой вопрос: да, для тех, кто не хочет помирать со стыда? Да, для тех, кто хочет бежать от близящейся катастрофы? Почему столь громкие слова представляются в этой стране неуместными?
– Да, – отвечает он. – Во всяком случае, мне так кажется.
– Ах да, хорошо, что вспомнил, – говорит мужчина. Он пересекает комнату, подходит к стеллажу с граммофонными пластинками, перебирает их, вытаскивает одну, вторую, третью.
Вот оно, именно то, о чем его предупреждали, чего он не должен допускать.
– Простите, – говорит он, – миссис Меррингтон особо просила меня…
Мужчина распрямляется в полный рост, поворачивается к нему.
– О чем это Диана вас особо просила?
– Не позволять выносить что-либо из квартиры.
– Глупости. Это мои записи, ей они ни к чему, – и он преспокойно возобновляет поиски, вынимая все новые пластинки. – Не верите – позвоните ей.
В комнату входит, неуклюже ступая ногами в тяжелых ботинках, девочка.
– Ну что, мы готовы, дорогая моя? – спрашивает мужчина. – До свидания. Надеюсь, все у вас пойдет хорошо. До свидания, Теодора. Не волнуйся, к купанию мы вернемся.
И он уходит, унося дочь и пластинки.
Глава шестнадцатая
Очередное письмо от матери. Брат его, пишет она, купил автомобиль, побывавший в аварии «эм-джи». Теперь брат, вместо того чтобы учиться, тратит все время на починку машины, пытаясь снова поставить ее на колеса. Он завел и новых друзей, которых ей не представил. Один из них походит на китайца. Все они сидят в гараже и курят; мать подозревает, что друзья приносят брату вино. Она обеспокоена. Брат ступил на опасную дорожку, как ей спасти его?
Он же, со своей стороны, заинтригован. Выходит, брат наконец начал высвобождаться из материнских объятий. Но какой же странный путь он выбрал: автомеханика! Неужели брат и вправду умеет чинить машины? Где научился этому? Сам он всегда полагал, что руки у него лучше, чем у брата, что он наделен чутьем на механизмы. Выходит, он все это время ошибался? Интересно, что еще припрятано у брата в рукаве?
Имеются в письме и другие новости. В Англии вскоре появятся его кузина Ильза с подругой – по дороге в Швейцарию, где они собираются отдыхать в туристском лагере. Не покажет ли он им Лондон? Мать дает адрес в Эрлс-корт – гостиницы для туристов, в которой они остановятся.
Поразительно, после всего сказанного им матери та продолжает думать, будто ему приспеет охота встречаться с южноафриканцами, да еще и с отцовской родней в придачу. Ильзу он не видел с детских лет. Что общего может быть у него с нею – с девушкой, закончившей школу в какой-то богом забытой глуши, не способной приискать для себя на время каникул в Европе – оплаченных, разумеется, ее родителями – занятия лучшего, чем пешие прогулки по gemutliche [28] Швейцарии, стране, которая за всю свою историю не дала миру ни одного великого художника?
28
Уютная (нем.).